Крепость
Шрифт:
— Скажи мне, Аннушка, ты сегодня хорошо покушала? — переняла инициативу Ольга Николаевна, видимо, решив отвлечь девочку от неприятного разговора. — Или опять мне будет няня жаловаться, что ты снова не ешь ничего?
— Покушала, матушка, покушала. Сегодня на меня жаловаться не будут, это я вам обещаю.
— Хорошо, Аннушка. Ну сходи, поиграй и послушай музыку еще, — благословила девочку великая княгиня.
— Хорошо, матушка. Только бы нам ещё мороженого, такого, как привозили на прошлой неделе. Так оно мне понравилось. Надеюсь, что успею хоть ещё раз его попробовать.
— Организуем, — кивнул я.
Девочка
А мы с Ольгой Николаевной продолжили путь. Она показала мне и другие палаты. К сожалению, не у всех постояльцев было столь же позитивное настроение, как у Аннушки. Многие чувствовали себя плохо. Кто-то всё время тягостно вздыхал и безразлично смотрел в пространство запавшими глазами. В одной палате стоял тяжёлый дух, который прямо так и говорил о том, что здесь умирающие люди. Матушка тут же вызвала к себе одну из медсестёр и приказала немедленно проветрить в помещении.
Несмотря даже на старания Ольги Николаевны создать лёгкую и уютную атмосферу, это место быстро пропиталось гнетущей тяжестью и безнадёгой.
— А очень жаль, мне бы хотелось, чтобы люди здесь хотя бы в последние дни могли расслабиться или отвлечься, — призналась Ольга Николаевна. — Но похоже, это непосильная задача. Даже членам императорского рода не под силу победить гнёт приближающейся смерти.
— Думаю, это никому не под силу, — нахмурился я. — Разве что люди сами способны преодолеть в себе это, как Аннушка, — ответил я, вспомнив как мужественно вёл себя Николай Александрович в последние дни. — Думаю, что каждый сам принимает решение. Вы лишь можете помочь, но, если кто внутренне сломался, только он сам себя внутренне починить и сможет. А вы делаете больше, чем необходимо.
— Спасибо ваше императорское величество, — без тени улыбки поклонилась великая княгиня.
Наконец, мы добрались до её кабинета, перед которым нас уже ожидала Марина.
— Думаю, вам хочется что-то обсудить, — решив не ходить вокруг да около, произнесла Ольга Николаевна.
Марина лишь опустила глаза, не найдя что ответить. Да и что ей отвечать, не положено. Я же, в свою очередь, ответил.
— Да, нам есть что обсудить.
— Тогда не буду вам мешать, — тактично ответила Ольга Николаевна и направилась в свой кабинет. — Только вы бы личину сменили, ваше императорское величество. При хосписе персонал надёжный, но лучше лишний раз не вводить их в искушение посплетничать. Надёжные люди дольше будут оставаться надежными, если регулярно не проверять их преданность на прочность.
— Согласен с вами, — ответил я и, немного подумав, тут же принял облик водителя, который меня сюда привёз.
Марина удивлённо захлопала глазами. Она впервые видела меня в обличье. Немного забывшись, она сделала шаг вперёд и коснулась меня пальцами. Затем, опомнившись, сразу отдёрнула руку.
— И вправду, Саша, — пробормотала она.
— Я, — хмыкнул я.
Ольга Николаевна сдержанно кивнула, но, прежде чем скрыться за дверью кабинета, произнесла:
— Я буду здесь. Если потребуется обсудить какие-то вопросы, буду
— Если, конечно, возражать не будете. Это тот ещё вредитель, — усмехнулся я.
— Не буду возражать, я уж на него управу найду, — заявила Ольга Николаевна.
Я, достав из подмышки пушистого, протянул кота великой княгине. Побоялся, что кот может начать сопротивляться и оцарапать женщину, однако кот воспринял всё довольно спокойно и стоически и, перебравшись на руки к княгине, уткнулся женщине мордой в плечо.
— Ну вот и славно.
Мы с Мариной направились в небольшую оранжерею, заполненную диковинными растениями. Я особо не вглядывался, но от чего-то ни одного знакомого увидеть не смог. Видимо, здесь располагались какие-то экзотические цветы и деревья.
— Что же это вы навестить меня решили так неожиданно? — спросила, наконец, Марина после затянувшегося молчания.
Практически всю дорогу мы шли молча. И лишь в оранжерее она решилась нарушить тишину.
— Соскучился по тебе, — улыбнулся я. — Столько не виделись.
— А это лишнее, не нужно по мне скучать, — покачала она головой. — Мне здесь, знаете ли, не до скуки, я делами занимаюсь. Да и у вас, думаю, дел невпроворот.
— Не без этого, — согласно кивнул я, немного смутившись.
— Я слышала, что ваша невеста отбыла обратно в Баварию, а помолвки у вас так и не случилось. Почему так вышло?
— Я же сказал, что не хочу жениться и избавлюсь от неё, — улыбнулся я.
— Зря вы так, жениться-то вам нужно, — строго посмотрела на меня Марина.
— Что-то ты всё ко мне на вы? — вдруг возмутился я.
— Потому что к императорской особе необходимо обращаться на вы и называть ваше императорское величество, — веско заметила девушка.
— А до этого Сашей меня звала, — парировал я.
— Это я растерялась. Позволила себе недостойное поведение, — ответила девушка. — И знаете, ваше императорское величество, больше вам не следует приезжать. Не нужно ни мне теребить душу, ни себе. Вам нужно о государственных делах думать, а вы всё обо мне печётесь. Неправильно это, Российская империя куда важнее, — говорила она это, будто заученные фразы. Может, с матушкой успела пообщаться, да та её научила, что говорить. Вот только лицо у неё было не самое радостное, что выдавало полнейшее несогласие с теми словами, что она произносила. И столько во мне это умиления вызвало, что захотелось подойти и обнять её, прижать к себе и крепко поцеловать. Да вот только нельзя. Не следует так делать, правда. Только бередить её душу, да лишний раз расстраивать девушку и давать ей надежду, которая всё равно не увенчается ничем, лишь новым разочарованием.
— А вы знаете, я вот другого себе нашла, — вдруг заявила она.
Её рот при этом слегка нервно искривился, будто она сдерживала плач.
— Другого нашла? — поднял я брови. — Когда ж ты успела? Ты же всё время здесь в хосписе.
— А это уже мои личные дела. Я подданная Российской империи, должна служить вам, но душа моя Господу принадлежит, и только Ему я обязана исповедоваться. А вам не обязана, — видимо, найдя в себе силы, уже более твёрдо заявила она. — Вот, захотела и нашла. И вы себе найдите достойную невесту.