Крещендо
Шрифт:
— Пойду погуляю.
— Сначала надо зайти к Гранди. — Гедеон теперь крепко сжимал ее руку.
— Вот ты и пойди, — Марина говорила не вполне уверенно. — Я хочу пройтись.
Но когда она все-таки повернулась и пошла, а он двинулся следом, она без гнева, но уже твердо повторила:
— Пожалуйста, я хочу пойти одна.
Она двинулась вниз по тропе, а он долго смотрел ей вслед. Марина шла между скал и слушала пронзительные крики чаек, взмывающих и стремительно падающих вниз, рассекая теплый воздух. Море сверкало у нее под ногами, легкие наполнял сладкий запах нагретой солнцем травы. Она легла
Мимо пролетел сорвавшийся камень, и Марина услышала чьи-то шаги. Неужели Гедеон? Она сжалась и повернула голову. Но это был не он. По тропинке шагал молодой человек В полосатой рубашке и джинсах, на шее висел бинокль. Кожа у него обгорела и стала яркорозовой, а светлые короткие волосы пристали ко лбу, на котором виднелись капли пота. Очевидно, он уже давно был в пути.
Увидев Марину, он остановился.
— О, извините, — воскликнул он удивленно, но видно было, что ему приятно на нее смотреть. Молодой человек улыбнулся: — Я вас побеспокоил?
— Совсем нет. — Марина приподнялась, собираясь встать. Молодой человек сел рядом.
— Не уходите, пожалуйста. Я совсем не хотел вас потревожить.
— Вы меня не потревожили, я и так собиралась уходить, — улыбнулась Марина.
— Не надо так сразу уходить, — попросил он, удерживая ее за руку. — Скажите, как мне добраться до ближайшей деревни?
Марина снова села, опираясь на руки.
— Бассли совсем близко отсюда.
Молодой человек достал из рюкзака карту, и они склонились над ней. Марина показала ему, где находится деревня, а он предложил ей попить. Из плотно набитого рюкзака он извлек пластиковую фляжку с апельсиновым соком и пластиковую кружку, из которой каждый выпил по глотку. Затем он спрятал все обратно и представился:
— Меня зовут Том Хаттон.
Марина назвала свое имя и увидела, что он удивлен и заинтересован.
— Какое роскошное имя, и точное. — Он поглядел на море и вздохнул. — Вы здесь отдыхаете?
— Нет, я здесь живу.
— Тем более точное имя. А я вот в отпуске, путешествую пешком. Вообще-то я работаю в Бирмингеме. Очень хорошо, что мне удалось оттуда вырваться.
— Кем вы работаете?
— Чертежником. Приходится всегда быть очень внимательным, а работа бывает такой скучной. — Молодой человек не отрываясь смотрел на ее волосы, развеваемые легким морским бризом. — Какие у вас потрясающие волосы! Никогда таких не видел. Они настоящие?
Марина рассмеялась.
— Вы имеете в виду, не крашу ли я их? Нет, это мой настоящий цвет. Когда я была маленькой, они были еще светлее.
— Неужели такое бывает? — Том дотронулся до тонкой белой пряди. — Я даже представить себе этого не мог.
Какой-то звук сзади заставил их оглянуться. На краю скалы стоял Гедеон. Лицо у него было злое и хмурое.
— Марина! Дедушка ждет.
Том отдернул руку
— Приятно было познакомиться.
— Может, мы встретимся еще какнибудь? — спросил Том с надеждой. — Я, наверное, остановлюсь в деревне на несколько дней. Хочется понаблюдать за птицами, — и он указал на бинокль.
— Вы орнитолог-любитель? — Она сочувственно рассмеялась. — Да, Бирмингем неподходящее место для такого увлечения.
— Марина! — Голос Гедеона стал еще раздражительнее. — Ты идешь?
Она поднялась, щеки ее слегка покраснели. Том оглянулся на Гедеона и спросил с досадой:
— Это ваш отец?
Марина опять рассмеялась, но тут же умолкла, почувствовав закипающий гнев Гедеона. Он услышал вопрос, и это разозлило его окончательно.
— Нет, — ответила она, поднимаясь по тропинке между скал. — До свидания, Том.
— До встречи, — отозвался он.
Она поднялась, и Гедеон, протянув руку, резким движением вытянул ее наверх. Марина поняла, что он в ярости. Если бы он мог, он, кажется, взял бы ее за плечи и потряс. Вся нежность исчезла без следа. Перед ней был другой человек, с холодными, злыми глазами.
— Где ты его нашла? — спросил он резко.
— Он путешествует пешком, хочет остановиться в деревне. А в чем дело?
— Разве можно разговаривать неизвестно с кем? Ты же его совсем не знаешь.
— Вот о тебе я действительно ничего не знаю. Это ты неизвестно кто! — отпарировала она. Во многих отношениях она и правда знала его хуже Тома Хаттона, чья честность и доброта отражались на его белокожем, раскрасневшемся лице. Достаточно было всего раз взглянуть на Тома, чтобы понять его до конца. В отличие от Гедеона Ферса в нем не было ничего загадочного и необъяснимого.
— Ты же понимаешь, что я имею в виду, — пожал он плечами, не придавая значения ее замечанию.
— Нет, не понимаю, — возразила она. Ей казалось, она уже хорошо знала его, но то, как холодно и высокомерно он говорил с женщиной в черных очках, изменило ее представление о нем. Марина поняла одно — женщина любила Гедеона, ей было плохо, а он отвечал ей холодным безразличием. Это мучило Марину.
Гедеон остановился и повернулся к ней, лицо его было напряженным.
— Марина, я не хочу тебя обидеть, но ты совсем не разбираешься в людях.
— Том никого никогда не обидит. — Она была уверена в этом после пяти минут знакомства, стоило взглянуть на его открытое, дружелюбное лицо.
Гедеон странно вздохнул.
— Нельзя быть такой доверчивой. Держись от него подальше. Мне не нравится, как он на тебя смотрит.
У Марины глаза стали круглыми от удивления.
— Да что ты имеешь в виду? — И подумала про себя: «Том? Какая чепуха. Гедеон говорит глупости».
Казалось, Гедеон растерялся. Он нахмурился, сжал челюсти, она ощутила, что внутри у него все кипит. Он искал, что бы ей ответить, и не находил нужных слов. У него вырывались какие-то несвязные фразы, по которым было видно, как он расстроен и раздражен.
— Почему он сказал, что я твой отец? Неужели можно подумать, что у меня может быть такой взрослый ребенок?
Марине показался смешным его гнев, но она смягчилась, увидев, что он тоже уязвим, что есть вещи, которые его обижают.
— Бедненький Гедеон!