Крещение огнем. Алтарь победы
Шрифт:
Он приготовился к самому худшему. Но то, что последовало потом, было совершенно неожиданным и удивительным. Неделю его возили по лабораториям и полигонам. Он видел тепловые машины Серогодского, извлекающие рассеянное в воздухе тепло, превращая его в механическую энергию. Наблюдал первый образец такой машины весом в полторы тонны – а потом и последнюю версию. Размером с двигатель для «жигулей» и мощностью в семьдесят киловатт. Его проводили в дом, что питался энергией только от автономной мини-электростанции на двигателе Серогодского.
В подмосковных Озерах его глазам представились скорост–ные струнные трассы и быстрые транспортные модули, мчащиеся по натянутым между опорными мачтами прочным «струнам». На
Он видел пористые титановые плиты и сверхпрочную керамику. Смотрел, как из нее делают настоящие двигатели и целые дома. Видел, как работают фантастические, сверхскоростные электромоторы на постоянных магнитах. Стоял в зале с советскими суперкомпьютерами. Наблюдал за работой необычной радиосвязи, почти не знающей преград.
Потом были экскурсии по полям с тяжеловесными колосьями – это были плоды применения биофотонических технологий, «волновой генетики». И поездка на Тушинский машиностроительный завод, где взгляду писателя предстали авиакосмолеты на стапелях. И проекты совершенно новых космических кораблей. Его поражали сцены работы групп «мозговых штурмов», где вместе взламывали проблемы люди и компьютеры…
Перед ним открывался совершенно неизвестный мир, который еще вчера показался бы ему фантастикой.
Теперь он понимал, куда идет страна. И зачем ревут тысячные восторженные толпы молодежи, слушая речи Верховного.
А потом он встретился с ним Самим…
– Аркадий Борисович, нам нужен образ мира, где мы победили. Где жить хорошо и радостно, – сказал ему тогда Верховный, положив на стол свои руки-кувалды. – Ваш талант бесспорен. Нам не хватает такого романа… Из которого можно будет сделать хороший фильм. Многие годы страна жила без яркой мечты, с неверием в свои силы. Массы давно не верили в коммунизм. Но теперь вы видите, что наша историческая победа – реальность, а не лживый мираж. Нам нужна новая «Туманность Андромеды»! Прошу вас настоятельно: возьмитесь за это дело. Вам еще многое предстоит увидеть…
Он говорил убедительно и захватывающе. О планах грандиозных реформ – тех, где частная торговля совмещалась с марсианской программой. А потом попрощался:
– Сожалею, но дела зовут. Мы еще увидимся. А пока передаю вас в руки Сергея Васильевича. С ним вы сможете тесно взаимодействовать…
Так Писатель познакомился с Наставником. И вот теперь оный читал Аркадию Борисовичу отрывок из Азимова.
– Так наша цель – превратить СССР в Академию? – спросил Писатель.
– Скорее – создать Академию внутри нашей Империи, – вскинул руку Наставник. – Мы не работаем на развал Союза – мы хотим его трансформации. В сторону развития новых форм общественной организации. Мы применим технологии будущего. Мы дадим людям нечто большее, чем микроволновки или стиральные машины. Мы получим такое, что весь мир будет в обмен на это «нечто» поставлять нам все эти бытовые чудеса. Именно для этого мы и воплощаем грандиозные программы освоения космоса. Марс – дело второе. Главное – те энергетика, новые материалы, непривычная медицина, прорывная электроника, системы жизнеобеспечения и прочее, что порождается космическими проектами. Все это нужно прежде всего на земле. Именно это даст нам то, чем воевал придуманный Мэллоу. Именно это дарует возможность завлечь в СССР
– И вы придерживаетесь логики Азимова?
– Во многом, Аркадий Борисович.
– Значит, вы должны создать еще одну Академию, или Основание – теперь для создания расы сверхлюдей.
– Угадали! – Наставник подался вперед, поближе к собеседнику, внимательно посмотрел ему в глаза. – Мы делаем и это. А разве вы сами об этом не мечтали?
Аркадий Борисович медленно снял очки и протер линзы, подумал. Постарался скрыть охватившее его волнение. И только потом спросил:
– Я увижу эти работы?
– Да – гарантирую вам. И увидите такое, о чем даже не догадываетесь…
Аркадий Борисович в некотором замешательстве посмотрел в окно. Стоял жаркий летний полдень 1988 года. Все услышанное как-то не вязалось с тем, что он видел там. Весело мечущихся воробьев. Разогретую солнцем черную «Волгу» во дворе. Краешек старинной церквушки. завхоза в синем халате, что-то объясняющего рабочему. Вот там, за воротами, струится по дороге поток обычных «жигулей», торопятся по тротуарам суетливые москвичи. И вдруг – сверхлюди.
– Я не спрашиваю подробностей, Сергей Васильевич, – раздельно произнес Писатель. – Я многое буду наблюдать. Но ведь мои сверхлюди в романе не смогли ужиться с обычными сапиенсами…
– Думаю, вы драматизируете, – засмеялся Наставник. – Мы же создаем их целенаправленно. Не стихийно. Закладываем в них наши, русские ценности. Зачем бояться будущего? Разве смысл нашего существования не в том, чтобы породить нечто высшее? Мы ведь не гитлеровскую белокурую бестию создаем, а русского сверхчеловека. Справимся ли? Справимся! Сверхлюди, Аркадий Борисович, бывают разных видов. Причем есть вид, что состоит из многих людей. Вам еще доведется познакомиться с интегральными мыслящими сообществами. С разумными «мы». И вы еще поразитесь, увидев невероятные возможности человека, вооруженного психотехнологиями…
Писатель не знал, что в спинку его кресла вделаны чуткие сейсмодатчики. И что на самом деле его давно психически зондируют, что в шум кондиционера встроены вопросы-посылы, которые он не осознает на рассудочном уровне, но воспринимает подсознательно. И реагирует на них едва заметным сокращением мышц. А в соседней комнате сидят опытные операторы, следящие за его состоянием. Операторы, что определяют: верит ли Писатель в то, что ему говорят?
На столе Наставника загорелся крохотный зеленый светодиод, встроенный в настольную лампу. Значит, зондирование показало успех беседы. Писатель явно увлечен.
– Я очень люблю Азимова, – доверительно сообщил ему Наставник. – Вы же знаете, у него есть романы-продолжения знаменитой трилогии. Например, «Академия на краю гибели». Азимов издал ее в 1982-м. Я специально сделал выписку из романа для сегодняшнего разговора…
Он взял лист плотной бумаги из папки, вопросительно посмотрел на Писателя:
– Не возражаете, Аркадий Борисович?
– Что вы! Послушаю с удовольствием…
«…Настанет черед, и возникнет Вторая Империя, совсем непохожая на Первую. Это будет Федеративная Империя: миры, составляющие ее, будут обладать значительными правами в области самоуправления, а память об унитарном, централизованном правительстве, тщетно строящем хорошую мину при плохой игре, пытаясь выдать собственную слабость за могущество, навсегда останется в прошлом. Новая Империя должна стать пластичной, гибкой, способной адаптироваться, умеющей выдерживать и амортизировать напряжение… И всегда, всегда ею будут править никому не известные мужчины и женщины из Второй Академии. Трентор по-прежнему останется столицей, и под управлением сорока тысяч психоисториков он станет величавее и могущественнее, чем под управлением сорока пяти миллиардов…»