Крест и спираль. Кляксы на хрониках

Розов Александр Александрович

325 г. Из символа веры (Credo), предложенного Константином и принятого Никейским собором: «веруем во единого Господа Иисуса Христа, Сына Божия рожденного от Отца прежде всех веков, Бога истинного, рожденного от Бога истинного, единосущного Отцу».

Достаточно беглого взгляда на приведенные фрагменты, чтобы обнаружить полное отсутствие связи с изложенным в любом каноническом Евангелие учением Иисуса из Назарета. В «credo» Иисус предстает не «сыном человеческим», а вечной божественной сущностью, произошедшей от самой себя, как то самое «божественное и небесное Существо, как бы Его не называли».

Заметим: евангелие переводится на латынь лишь в 405 г. Таким образом, основной особенностью христианства, как государственная религии

Римской империи в IV в. (а в Европе — до XVI в.) было то, что население понятия не имело, в чем же (кроме приведенного выше credo) эта религия состоит. И такое положение всех устраивало (более того, в средневековой католической Европе чтение Евангелие и Библии считалось чуть ли не признаком ереси). А теперь посмотрим, как развивалась история этой грандиозной аферы.

4. Прелюдия к афере

В I в н. э. среди множества прочих учений мессианского и эсхатологического толка, возникших в Сирии, Египте и Иудее в тот же период, появилось то, что впоследствии назовут христианством. Заметим: христианство — это термин из римских официальных документов, а не самоназвание учения (единого самоназвания, как и единого учения попросту не было). Светоний (II в.) упоминает, что император Клавдий (правление — 41–54 гг.), изгнал из Рима иудеев, «постоянно волнуемых Хрестом». Кто (или что) названо словом HREST осталось загадкой. Оккультисты считают, что имелось в виду «hrestos» (от греческого — «чистый, добрый») церковные толкователи — что имелось в виду «hristos» (от греческого — «намазанный, помазанный»). И то и другое — досужие домыслы: в источниках II в. многократно встречаются как HREST и HRIST так и CREST, что уже никак не переводится. Тем более, если рассматривать эти слова в контексте, например, написанного в 111 г. письма Плиния к императору Траяну, где говорится, что «они (христиане) поют гимны Христу, как богу». А вот что писал в 132 г. император Адриан: «Египет… я нашел весь сплошь легкомысленным, неустойчивым, падким до всяких слухов. Здесь те, кто почитает Сераписа являются христианами, а те, кто называет себя епископами Христа, преданы Серапису; нет ни одного главы иудейской синагоги [archisynagogus Iudaeorum], самаритянина или христианского пресвитера, кто не был бы астрологом, гаруспиком, шарлатаном; даже сам патриарх [ipse ille patriarcha], когда прибывает в Египет, увлекаем одними к почитанию Сераписа, другими — Христа. Но их общий бог — деньги. Его чтят и христиане, и иудеи, и все племена».

Пояснение. Серапис — это синкретический образ, составленный из двух богов древнейшего пантеона Баальбека — Гелиополя: бога плодородия Осириса и солнечного бога-быка Аписа. К истории этого пантеона мы еще вернемся, а пока будем пользоваться привычным термином «христианство», имея в виду эклектичную смесь древних религий Востока.

До III в. христианство — не более, чем собирательное название для нескольких асоциальных сект с туманной изустной доктриной, примитивным управлением и постоянными дрязгами между адептами. Представленное мелкими общинами деклассированных элементов (состоятельных христиан крайне мало, а образованных просто единицы), христианство презирается добропорядочными гражданами и не имеет серьезной исторической перспективы. Власти рассматривают христиан, зелотов и т. п., как криминальные тайные общества (и не случайно — поскольку без них не обходится ни один антиимперский бунт). Особенно достается христианам в связи с бунтами в Иудее (поскольку власти не отличают христианство от прочих форм иудейского экстремизма).

Между тем, имперский истеблишмент начинает целенаправленный поиск религиозного учения, которое сможет выполнить консолидирующую роль в условиях неминуемой (из-за присоединения не-римских провинций) интернационализации империи. Судя по дошедшим до нас источникам, об этом всерьез задумывается император Марк Аврелий (121–180 гг., правление — 161–180 гг.), однако

он пытается использовать в этом качестве традиционную римскую религию — и терпит неудачу: традиционные римские боги давно уже стали не объектами религиозного поклонения, а символами государства (как современный герб, флаг и гимн). В качестве собственно религий в Риме процветают культы самых разных богов (как отечественных, так и импортных) — Исиды, Митры, Деметры, Бакха, Зороастра, абстрактного Логоса и т. д. — на любой вкус. Но на роль интернациональной имперской объединительной религии они тоже не годятся.

На самом деле, в готовом виде подходящей религии нет — но ее можно создать из подручного материала. Первым, кто всерьез занялся этой задачей, был, вероятно, император Септимий Север (146–211 гг., правление — 193–211 гг.), родом из Карфагена. Возможно, не последнюю роль в этом сыграла его жена — Юлия Домна (родом примерно оттуда же). Дочь некого Бассиана, жреца Баала, она очень хорошо разбиралась в том, из чего, как и для чего делают религии. Несколько позже мы коснемся истории Карфагена, Баала и вообще истории цивилизаций средиземноморья, а сейчас продолжим наш экскурс по II–III в.

Считается, что в 202 г. Септимий Север, после 9 лет вполне толерантного отношения к христианам, организовал на них гонения. Скорее всего, речь шла не о гонениях, а о глубоком реформировании с неизбежной «чисткой рядов». Результаты таковы:

Вместо 52-летнего Климента Александрийского (знатока библии и исходной христианской традиции) главой основной для христиан Александрийской школы становится 17-летний (!) Ориген. Похоже, что Клименту очень внятно порекомендовали уйти, а остальным лидерам — избрать главой «кого надо». Менее сговорчивые лидеры тех или иных школ, были немедленно казнены (например Ириней Лионский) либо раньше или позже отстранены от работы над учением (например Тертуллиан).

Ориген, с помощью ряда известных и неизвестных лиц, стремительно создает христианское богословие на греческом языке (и в традиции эллинской философии), включая терминологию, принцип кафоличности (интернациональности) церкви и первую версию будущего «символа веры» (считается, что он лично написал более 6000 произведений).

«Наряду с писавшим по-гречески автором бесчисленных сочинений по христианской философии Оригеном появлялись первые латинские христианские писатели… все они были уроженцами римской Африки, где возник важный церковный центр в Карфагене и где бурно развивались христианская философия и литература» (К. Куманецкий «история культуры древней греции и рима»).

Разумеется, на пустом месте вся эта масса «теологического продукта» образоваться не могла. Были какие-то достаточно емкие источники, откуда Ориген «со товарищи» черпали идеи для своих сочинений. Вряд ли это были христианские источники — если в тот период они и существовали, то в минимальном объеме и невнятной форме, как например послания апостола Павла (происхождение которых, впрочем, остается под сомнением). Вероятно, александрийские «творцы христианства» пользовались значительно более древними источниками — теми, которые имелись в Александрийской библиотеке и которых мы никогда не увидим: они были сожжены в конце IV в.

Скорее всего, именно из этих источников и возникает абсолютно новое христианство с заранее заданными свойствами.

Оно резко отделяет себя от сходных сект и учений (ессеев, гностиков, монтанитов и т. п.), перестает быть асоциальным суеверием и становится популярным, причем не только среди плебса, но и среди богатых и влиятельных граждан и даже в армии. Одновременно все новые христианские общины империи быстро реорганизуются в монархические епископаты (т. е. возникает единообразная иерархическая конструкции христианской церкви).