Крест королевы. Изабелла I
Шрифт:
Но Альфонсо не вернулся, а, отправив молодую жену в безопасное место, разделил своё войско и послал половину его на юг для противостояния кастильским захватчикам. Однако, когда его солдаты туда добрались, кастильцы исчезли. Они торопились в направлении Торо, чтобы воссоединиться с Фердинандом. Ложный манёвр для отвлечения сил противника удался.
Фердинанд мог теперь нанести удар по войскам португальского короля всей мощью новых орудий и хорошо обученных солдат, которых они с Изабеллой готовили в течение всей зимы. Чтобы не нести больших потерь от огня кастильской артиллерии, Альфонсо решил вывести войска из крепости и сражаться в открытом поле. В пятницу 1 марта 1476 года (пятница была всегда счастливым
Фердинанд захватил восемь португальских боевых знамён, включая королевское, и две тысячи пленных, которые представляли ценность для получения выкупа. Тысячи португальцев были убиты, и их трупы плыли по реке Дуэро. Кастильцы говорили, что прежде чем полностью разложиться и утонуть, многие из них добрались до своей родины.
В Тордесиллас (стоял март, но было ещё очень холодно) Изабелла босиком прошла по мёрзлым камням в церковь Святого Поля, чтобы, опустившись на колени, выразить благодарность Богу за великую победу. Она попросила священника не упоминать её в торжественной молитве, которую тот будет читать.
— Но, — заколебался священник, — это будет несправедливо: королева сделала так много, гораздо больше, чем король, чтобы обеспечить победу у Торо. Об этом знают все.
— Я не теолог, отец мой, и не могу предугадать волю Бога, по очевидно, что Бог знал, что король Фердинанд должен победить, и он дал ему возможность сражаться. Мне очень нужно, чтобы мой народ любил моего мужа так же, как и я. Поэтому вы должны вознести хвалу ему, а не мне.
Да, это было нужно; и панегирик, посвящённый королю, сделал очень много для того, чтобы смягчить недоверие кастильцев к Фердинанду из-за его арагонского происхождения.
Мирного договора после победы у Торо не было заключено, но война с Португалией стала затихать, а затем и вовсе прекратилась. Изабелла раздумывала, почему же Фердинанд не возвращается домой.
«Неужели ты забыла о французах?» — спрашивал он в письмах. На предельной скорости он шёл на север со всеми своими пушками и солдатами.
Чтобы увидеть мужа перед новой кампанией, Изабелла умоляла позволить солдатам вернуться к жёнам и детям хотя бы для короткого отдыха: насладиться плодами победы и укрепить свой воинский дух.
«Воинский дух моих солдат и так высок, — отвечал Фердинанд, — и если я могу отложить удовольствие от поездки домой ради будущего Испании, то и они могут сделать то же самое».
Изабелла вздохнула. Её мучила необходимость обращаться с мужем как с капризным грандом, которого необходимо привлечь на свою сторону. В ответной депеше, осторожно составленной, она писала, что собрала значительное количество мушкетов и несколько лёгких полевых пушек, которые легко перевозить, и их можно погрузить на повозки, Они стремительно прорвут вражеские ряды, как воинские колесницы древних времён, а мушкеты будут неоценимы в партизанской войне в Гвипучоа, ибо гораздо более эффективны в такой войне, чем осадная артиллерия. Но необходимы и тяжёлые орудия, потому что она собирается использовать их против Мадрида, если маркиз Виллена не появится в ближайшее время, чтобы присягнуть ей. Было бы разумно, чтобы Фердинанд тоже принял участие в церемонии принесения присяги таким сильным и могущественным вассалом. Она считала, что Виллена может сделать это очень скоро, потому что он направил Изабелле сообщение о том, что казнил предателя, который помог бежать королеве Хуане незадолго до её смерти.
Соблазн получить мушкеты и новые пушки заставил Фердинанда вернуться, но только на короткое время, чтобы забрать их и присутствовать на торжественной церемонии празднования победы, которую Изабелла организовала в его честь.
Затем он опять уехал. Хотя по календарю он отсутствовал очень короткое время, эти несколько недель показались ей бесконечностью. Затем стали прибывать герольды с добрыми вестями из Гвипучоа. Фердинанд сообщат, что французы летят прочь, как осенние листья под ветром.
Просматривая деловые отчёты, Изабелла обнаружила, что Фердинанд благодарил её за мушкеты, но нынешние орудийные повозки, как он писал, не годятся для каменистой равнины и что новые повозки должны быть оснащены колёсами с более широкими ободами. В конце каждого письма он ласково справлялся об инфанте.
Внезапно странные слухи дошли до Изабеллы об инфанте. Она ничего не ответила на вопросы Фердинанда, вскочила на лошадь и устремилась в Сеговию. Всю дорогу она яростно пришпоривала коня, хотя никогда прежде не пользовалась острыми шпорами. Ни разу на всём своём пути она не замедлила своей бешеной скачки, чтобы ответить на приветствие. Люди, собиравшиеся вдоль дороги, чтобы приветствовать её, замирали в недоумении, глядя на бешено мчавшийся эскорт. Лицо Изабеллы превратилось в застывшую белую маску ярости, смешанной со страхом.
Глава 19
Причины неприятностей в Сеговии, казавшиеся очень простыми на первый взгляд, оказались чрезвычайно сложными по своей сути, словно какая-то загадочная болезнь, достигшая своего кризиса. А вылечить болезнь, не зная её причины, смертному могло оказаться не по силам.
Изабелла, примчавшаяся как ветер на помощь своему ребёнку, оказавшемуся в опасности, увидела лишь кризис болезни. Большая часть жителей Сеговии, воспользовавшись продолжительным отсутствием Кабреры, который руководил выпуском новых монет, взбунтовалась против строгостей его правления. Бунтовщики заняли внешнюю линию обороны цитадели. Только главная башня ещё держалась. В башне всего лишь с несколькими преданными слугами и с Беатрис де Бобадиллой (Изабелла благодарила Бога за твёрдость духа, которым обладает Беатрис) находилась в осаде инфанта.
Во время скачки Изабелла испытывала страшные мучения, мысленно рисуя картины всех тех несчастий, которые могли произойти с ребёнком. Девочка могла выглянуть в отверстия стены и погибнуть от случайного снаряда, пока она, не понимая происходящего, рассматривала бы собравшихся внизу повстанцев. Или могла просто упасть. Или повстанцы могли ворваться внутрь. Когда толпа, охваченная жаждой насилия, убивает ребёнка, разве можно потом найти преступника и наказать его? Чувствуя, как каменеет её сердце, Изабелла начинала понимать, почему в её стране были приняты такие жестокие законы. Кроме того, если главная башня алькасара будет долго в осаде, то инфанте придётся голодать, ведь обычно дети в первую очередь страдают от голода.
«Доченька, твоя мамочка не позволит тебе умереть!» — снова и снова шептала про себя Изабелла, в то время как лошадь под нею исходила пеной и роняла капли крови, когда она пришпоривала её.
Позднее — она осознавала это — нужно будет попытаться найти причину болезни и справиться с ней, какова бы она ни была. А сейчас было время только для того, чтобы победить кризис. Она была готова сделать всё возможное и невозможное, обещать всё, что потребуется, чтобы проникнуть за ворота города, а она знала, что они заперты, прорваться к внутренней цитадели, ворота которой тоже заперты, и сквозь огромную дубовую дверь главной башни, которая, конечно, тоже на замке.