Крест Сталина
Шрифт:
* * *
– Боевики обложили данью все нефтяные концессии, да-с-с! Они называют это денежной
контрибуцией...
– И это возможно?
– Это Кавказ, мой дорогой друг! Полицейская система не справляется с ситуацией! Были поджоги и убийства владельцев нефтепромыслов! Государь гневается, но что поделать? Очень жестокое население - отбирают
– Последнее, это сколько: червонец, полтина, алтын?!
– Миллионы, батенька, миллионы!
– Гелимбатовский расширил зрачки и нервно тряхнул бакенбардами - по всему было видно, что тема больших денег давно терзала полицейского.
– Дас-с! Ми-и-л-ли-о-ны!!! Боевики разбиты на "шестерки" и заправляет всей шайкой уголовников социалист Джугашвили. Действуют спаяно, быстро, раненных пристреливают на месте. Если "засыплются" на месте - в ход идут огромные деньги, - при этих словах жандарм поперхнулся и отпил глоток холодной воды.
– Какие основания так утверждать: у вас имеется картотека, ориентировки?.. Какова величина предлагаемых взяток? Что потерпевшие?
– Внедрить к ним никого не удается!
– Жандарм в напряжении пожевал губами и со звоном отставил стакан.
– Владельцы? Так те рады, что живы остались! Покрывая убытки, взвинчивают цены и платят отступные Кресту...
– Кто такой? Партийная кличка?
– По-видимому, нет, скорее боевик и романтик! Робин Гуд! Я думаю, вы понимаете, здесь азарт, бессчетные деньги и не предсказуемый риск... Он не партиец, точно! Тут что-то другое...
Договорить не успели. В кабинет стремительно вошел дежурный офицер.
– Ваше Высокоблагородие, беда!!! ... На шестом пирсе захвачено судно!
В открытую форточку потянуло горелым смрадом...
Берц чертыхнулся и кинулся в ДОК...
ГЛАВА 20
Симон нашел, кому вручить деньги. В то время Владимир Ульянов нуждался в финансах, как и другие соратники, творившие революцию вдали от России...
Это было в Берлине...
Ранним утром супруги Ульяновы совершали свой моцион по аскетически ровным немецким аллеям. Владимир Ильич, прогуливаясь с Надеждой Константиновной, шутил на немецком и неестественно
– Enschultdigung sie bitte, Nadya! Ich darf das Wiege Revolution errichten. Auch gerade nach Russishenland! Aber dann beraitsdorthin... einreise..., [14]– при этих словах Ильич рассмеялся, обхватив руками подгрудки.
Действительно было смешно - родить не живое дитя, а построить глобальное нечто!
– Voldemar, dir notig sich beruhigen... [15],- с этими словами Крупская отошла вглубь парка и присела на чугунную тумбу...
Не зная, как подступиться к вождю, Тер-Петросян стоял в стороне с бумажным пакетом, перевязанным скромной бечевкой...
Ленин по инерции прошагал размашисто мимо. Вот тут то отважный абрек и замолвил словечко:
– Товарищ Лэнин! ... Па-слушай, да-рагой, тэбе важный пакет от Сосо!
Круто развернувшись, Ильич подкатил до Камо. Сощурив калмыцкие очи и, по молодецки подбоченившись, спросил:
– Откуда товагищ? Из солнечной Гхузии? ... Это великолепно! Чую-чую гхусский дух! ...
– в ход пошли энергичные жесты и, увлекая под руку товарища с гор, Ильич позабыл про жену...
Он завис на Камо и говорил, говорил, говорил о замечательности идей революции...
Пораженный размахом неугомонного вождя рабочих и крестьян, которые остались в немытой России, Тер-Петросян тут же отдал пакет. Внутри мягко хрустнуло, и словесный кисель опрокинулся в полную силу.
Мимо проплывали деревья. Ленин и Камо, шурша ногами по прошлогодней листве, вернулись обратно. Ожидая революционеров, Крупская сидела на скамейке, сиротливо поджав ноги.
– Надюша, ты не представляешь! Перед нами Камо! Тот самый, которым в нас тычут эсеры! ... Да, он террорист! И не как иначе! Это неизбежно! ... Насильственный захват денег - единственное средство существования партии... Эти деньги принадлежат строю, которого скоро не будет... Нет нужды думать об этом!
Приятная тяжесть в руке навела на совершенно другие мысли и Ильич, оставив Тер-Петросяна наедине с Крупской, вскоре, избавился от своих спутников...