Крести
Шрифт:
Двадцать-двадцать пять минут, и моя гончая ворвется сюда с командой полицейских, или только с Ватсоном. Неважно. Убийца травмирован на одну ногу, сбежать не успеет. Мне останется только продержать его и продержаться самой это время, при лучшем раскладе получив ответы на вопросы.
Поднимаясь по лестнице на третий этаж, я, ступенька за ступенькой, ставила на свой покерный стол в голове стопкой фишки-события. Цепочка ходов, приведших меня в этот дом. Колода подходов и тактик шелестела на другой стороне, ожидая, когда я возьму ее «в руки». Это будет самая значимая игра в моей жизни. Игра,
Черная дверь бывшей квартиры мадам Пьяцеллато была приветливо приоткрыта, узкая полоска света падала на площадку. Задержав дыхание на полминуты, я резко выдохнула, встряхнула плечами, словно собираясь боксировать, и шагнула за порог.
Он ждал меня в зале, за столом, опираясь одной рукой на костыль. Седой худощавый мужчина за пятьдесят. Острый проницательный взгляд, жесткие черты лица, тонкие губы изогнуты в приветственной улыбке. В центре стола лежала колода карт. Напротив, обычный стул. Пистолета видно не было, но это ни о чем не говорило. Если моя ловкость позволила мне украсть оружие у агента Майкрофта, то его вряд ли способна на меньше.
— Добро пожаловать, Кармен. Сыграем?
Несколько мгновений я просто смотрела на него, запоминая черты человека, лишившего меня столь многих. Расстегнув пуговицы пальто, я молча прошла вперед, повесила верхнюю одежду на спинку стула и села, оказываясь с ним лицом к лицу.
========== Глава 57 Неизбежный пат ==========
Мы играем в покер его колодой.
Я привычно сдаю, привычно просчитываю, привычно тасую, привычно мухлюю, привычно блефую. Механические действия не затрагивают мыслительного процесса. Все это рефлекторное, не требующее внимания. Ширма, за которой ведется основная игра. За которой разворачивается ее финал.
Мы смотрим друг на друга. Скользяще, оценивающе, примериваемся к удару. Правила известны, ставки на самом верху, никакой спешки.
— «Стальное колесо», как я и думал, — улыбается мой оппонент, когда мы вскрываемся, и мой младший крестовый стрит-флэш бьет его каре. — Твой отец, обычно, разминался этой комбинацией.
— Он предпочитал бубновый, — холодно поправила я, отправляя карты по столу в его сторону.
— Да, эта масть всегда казалась ему особенно символичной, — кивнул убийца, взявшись за тасовку. — Полагаю, ты хочешь что-то спросить?
— Полагаю, ты знаешь, что вопрос всего один, — скопировала я его тон.
— Ты знаешь, зачем начинают игру.
— Чтобы выиграть.
— Тебе нужен другой вопрос.
— Почему.
Вопросительной интонации не было. Легкая досада за первую неудачную попытку осела пылью на мою внутреннюю кнопку блефа, едва не забивая собой слаженный механизм.
— Чтобы ответить на этот вопрос, боюсь, мне придется утомить тебя длинной историей.
— Время у нас есть, — холодно улыбнулась я, принимая под ладонь розданные карты.
— Трудно не согласиться, — кивнул он. — Должен отметить, ты прекрасно держишься. В силу женской эмоциональности я ожидал повышенного тона и попыток рукоприкладства.
Надо же, какая вежливость. Сколько лоска и галантности. Приторное искусство беседы никогда
— Прежде всего, я — игрок, — ответила я то, что он, несомненно, хотел услышать. — И стариков бью только картами за покерным столом.
— Что ж, в таком случае, я начну выигранную тобой историю. — Мы молча добрали по одной карте из колоды и снова скрестили взгляды. — Думаю, тебе знакомо имя Гидеон Воган?
— Один из лучших шулеров конца прошлого века по прозвищу «Флэш». Учитель и приемный отец моего отца.
— Все это верно, — согласился он. — Как и то, что у Гидеона Вогана был родной сын Говард, росший вместе с твоим отцом. Сейчас он сидит перед тобой.
Маска треснула на долю секунды, и мое удивление не осталось незамеченным, вызвав у него насмешливую улыбку. Я ожидала чего угодно: давний соперник отца, завистливый шулер, человек, которого когда-то обобрали до нитки, и, каким-то образом, освоивший наше ремесло вместе с теорией, но это… Папу убил тот, с кем он вырос. Все равно что брат.
Шах моей собранности.
— Я все еще не слышу ответа на свой вопрос, Говард.
Заслон целью. Переброс фигуры на сторону противника.
— Я долго наблюдал за тобой, Кармен, — мужчина постучал по картам. Никто из нас не спешил вскрываться. — По иронии судьбы твое существование продлило мою собственную жизнь. В чем-то я даже могу наградить тебя высоким званием распорядителя моей игры.
Говард отвел взгляд, посмотрев на свои карты. Ни одной эмоции на лице. Меня выдают руки. Правая сжала край стола, левая слишком плотно накрывает карты. Осанка. Нельзя менять позу так явно, это только усугубит ситуацию.
Он уже знает, что потряс меня первым фактом. Подводит ко второму. Говард ведет к финалу, заключающемуся в моей смерти. Но почему он столь неспешен? Собирается пристрелить меня, как только ответит? Шерлок говорил, что убийца склонен к театральности, и само место нашей встречи буквально кричит об этом… Значит, моя смерть не может быть… посредственной? Он должен был приготовить что-то эффектное.
— Очень рано я понял, что учение моего отца в меньшей степени относится к азартным играм. Он создал настоящее руководство по манипулированию обстоятельствами и максимально быстрому достижению любой поставленной цели. Власть, деньги, положение в обществе… Даже азы нашего знания позволяют получить все это, не говоря уже о том, на что способно его применение в полную мощь. Наше знание — это оружие, Кармен.
— Любое знание может им стать, — вставила я, сделав вид, что удобнее устраиваюсь на стуле.
— Теория четырех мастей — ядерная атака в сравнении с обыкновенной информацией, схожей с огнестрельным оружием. Можно ли доверить одному такую силу? Следует ли создавать для нее последователей?
— А, — спустила я с языка, быстрым осмотром комнаты ни к чему не придя. Здесь негде было прятать что-то «эффектное» вроде гильотины или креста в человеческий рост для распятия. — Ты считаешь себя мессией, призванной истреблять саму возможность угрозы?