«Крестники» Андреевского флага
Шрифт:
Мичман фон Рейнгард прибыл в Порт-Артур 27 февраля. 1 марта позой по-турецки спасал свои ноги от разрыва японского снаряда, забившись на диван своей каюты. А 19 августа 1904 года Командующий эскадрой подписал Приказ № 360, согласно которому что мичман фон Рейнгард «…за мужество и стойкость, проявленные при отражении атаки неприятельских брандеров на рейде Порт-Артура», был представлен к ордену Святой Анны 4 степени с надписью «за храбрость». Через несколько месяцев войны Федор превратился в храброго и толкового офицера. Довелось послужить и на миноносце «Сердитом», под командованием лейтенанта А.В. Колчака, прибывшего на войну из арктической экспедиции.
Осенью обстановка под Порт-Артуром стала катастрофической. О военно-морских баталиях корабельной артиллерии, об отчаянных минных атаках на миноносцах пришлось забыть. Минеры и штурманы, кочегары и рулевые сходили с кораблей и окапывались рядом с армейской пехотой и полевой артиллерией. В морскую пехоту ушел и мичман фон Рейнгард
Батареей орудий на высоте Орлиное гнездо командовал лейтенант А.В.Колчак. Она огнем прикрывала штыковую контратаку той роты матросов, которую поднял ее командир, мичман Ф.Ф. фон Рейнгард. 19 октября 1904 года Федор был тяжело ранен на Орлином гнезде в ногу двумя пулями. Одна прошла насквозь, вторая раздробила кость.
В госпитале он встретил весть о капитуляции осажденной крепости. Отклонил предложение японцев отправиться домой, если даст слово офицера не поднимать более оружия против Японии. С загипсованной ногой, опираясь на костыль, худой и бледный от потери крови, 20-летний мичман такое слово дать отказался. И мира с Японией не заключал. 25 декабря 1904 года, вместе с нижними чинами (матросами), его повели, точнее, понесли, в плен…
К лету 1905 года на японских островах скопилось более 72 тысяч русских военнопленных. Тут были солдаты и офицеры из-под Мукдена и Ляояна, защитники Порт-Артура, моряки эскадр адмиралов Рожественского и Небогатова. Хотя плен – не санаторий, условия содержания русских военнопленных не были столь ужасающими, как в гитлеровских лагерях 1941 года. Пленных исправно кормили и лечили. Не изнуряли каторжными работами. Офицеры же вообще пользовались свободой передвижения, рядом с ними оставались их вестовые (денщики), им выплачивалось жалованье через посольство нейтральных государств. Времени свободного было вдоволь. Мичман Рейнгард поправлялся быстро – молодой организм жизнестоек. К тому же молодой мичман… влюбился. Потомок немецкого аристократического рода, боевой офицер русского флота, недавний непримиримый враг Империи Восходящего Солнца пал перед мягким обаянием и восточной красотой юной японки Оханы-сан. В правой ноге Федора застряла японская пуля, а сердце было «прострелено» улыбкой японской девушки. Роман разгорался, как степной пожар. Пылкий влюбленный был представлен родителям девушки и, не раздумывая, сделал предложение. Он был готов жениться на подданной империи, разгромившей его страну, и вывезти Охану в Россию. Будущие тесть и теща не противились, но… Восток – он хоть и Дальний, но все равно восток. А это дело тонкое. В общем, за невесту требовали выкуп, стоимость которого в русских деньгах равнялась… 20 000 рублям. Таких денег у бедного мичмана, понятное дело, не могло быть. В отчаянии он телеграфировал отцу. Мудрый артиллерист ответил сыну – приедешь, поговорим. Тем более что в ноябре 1905 года военнопленных офицеров стали возвращать на родину. Поднимаясь по сходням на пароход до Владивостока, Федор махал фигурке Оханы на пирсе и клялся себе, что вернется за ней, чего бы это ему не стоило.
В России его ждали приятные известия. Во-первых, за оборону Порт- Артура его наградили вторым орденом – Святого Станислава 3 степени с мечами и бантом (в 1907 наградят и третьим – Святой Анны 3 степени с мечами и бантом. А в 1912 – четвертым – Святого Владимира 4 степени с мечами и бантом). Во-вторых, начальство очень положительно оценило его наблюдения за военной экономикой Японии. В плену он не только томно вздыхал рядом с хрупкой Оханой-сан, но и записывал все, что мог узнать и увидеть о японском флоте. Эти записки он вывез контрабандно – часть зашив в тужурку, часть спрятал в голенище сапога его матрос-вестовой. Правда, в Ковно к отцу его не отпустили, отправив на военный транспорт «Алеут». В Порт-Артуре по мичману стреляли враги внешние – японцы, целили открыто в грудь. Во Владивостоке – предательски, в спину, стреляли враги внутренние – революционеры. В декабре 1905 года царские войска стреляли по баррикадам рабочей Пресни в Москве. В том же декабре Владивосток на несколько дней чуть было не был захвачен Советом рабочих депутатов. Как позже вспоминал сам Рейнгард, мятеж во Владивостоке был «плодом деятельности негодяев… среди этих людей большинство были евреи». Хотя впечатлительный мичман преувеличивал, доля правды в этом была. Революционную газету, орган печати вооруженных анархистов, «Владивостокский листок», редактировал еврей Подпах. А комендантом «революционного Владивостока» объявил себя вольноопреляющийся Шпер, сам себя произведя в полковники. Тыловой Владивостокский гарнизон был распропагандирован, местная полиция не справлялась. Бунт подавили те солдаты и матросы, которые только-только вернулись из японского плена. Хаос в стране они считали причиной своего позора и потому, не церемонясь, стреляли соратников Подпаха и Шпера, как бешеных собак. Благо в боях с японцами получили отличный боевой опыт, а офицерам, которые добровольно разделили с ними плен, верили. Мичмана Рейнгарда обстреляли в спину, когда он шел по порту к своему кораблю. Получить пулю в спину от своих, дома? Это уж слишком!
Впрочем, «своими» те фигуры с винтовками, что маячили вдали, он не считал. Взбешенный Федор сам «пулей» взлетел на борт и приказал ударить по стрелкам из палубных пулеметов. Чуть позже там нашли мертвые тела солдат местного гарнизона, видимо, и стрелявших в офицера. Пулеметы в те дни строчили по улицам Владивостока, кадровая армия спасла Россию от первой русской революции…
Весной 1906 года анархия пошла на спад, и мичман получил долгожданный отпуск. Он сел на пароход и отплыл… в Японию. К своей невесте, Охане-сан. Двадцать тысяч рублей он с собой, конечно, не привез. У него был только один «багаж» – надежда, что вероятные теща и тесть сбавят цену за дочь. Но практичные японские старики были непреклонны. Устав униженно торговаться, Федор вернулся в Россию. Ненадолго. Отец звал сына домой, соглашался даже на японскую невестку, но таких денег у офицерской династии фон Рейнгардов не водилось со времен крестовых походов. Решительный Федор вновь вернулся в Японию и яростно пошел в атаку на будущих японских родственников, как недавно ходил в штыковую на японскую пехоту. На этот раз «оборона» японского папы дала трещину. В Японии ценят настойчивость. Родители Оханы-сан дали согласие на свадьбу и даже справили помолвку, по-японски – «ансинь-суру» (сама свадьба называется «хенхонь-суру»). Молодые люди обручились, и будущий жених отбыл на родину. За родительским благословением и… деньгами. Будущий тесть хоть и сбавил цену, но на романтичный, «бесплатный» брак не соглашался. Жениться – это вам, молодой человек, не в атаку сходить. Тут не храбрость, тут деньги нужны.
Взбесившись, решительный Федор предлагал невесте даже побег с помощью контрабандистов в Россию. Приехать тайно во Владивосток, крестить ее по православному обряду и обвенчаться в корабельной церкви. Увы, приключенческого романа не получилось. Домашняя восточная девушка на столь бурную романтику не соглашалась. Федор вновь уехал на родину один.
В 1907-м он, наконец, приехал в отчий дом. Время лечит все, даже любовь. Под напором аргументов отца и старшего брата, пылкий мичман остыл и, к радости родных, «взялся за ум». Япония, Охана-сан, контрабандисты… Все это стало казаться давним сном, каким-то забавным приключением.
Федор поступил в Михайловскую артиллерийскую академию, закончил ее с серебряной медалью «Достойному в науках» с занесением своей фамилии на мраморную доску, как лучшего выпускника. Прослушал еще и дополнительный курс академии, став артиллерийским офицером I разряда. В феврале 1913 года лейтенант фон Рейнгард по представлению академика Н.А. Крылова (везло Федору на знакомства с историческими личностями, в Японии в университете Токио он удостоился беседы с японским адмиралом бароном Ноги) был командирован в Германию на яхту «Метеор» для испытания системы Фрама в Атлантике. В апреле 1913 года старший лейтенант флота фон Рейнгард вернулся из Германии и был назначен командиром посыльного судна «Воевода» Балтийского флота. В июле корабль посетил Николай II, в разговоре с командиром вспомнили первый день войны с Японией. Император, узнав, что Рейнгард из «царского» выпуска Морского корпуса января 1904 года, был растроган. Вскоре командир «Воеводы» получил новый орден – Святого Станислава 2 степени. Словом, служба и жизнь вошли в обыденную колею довоенного мира.
Федор Федорович женился. Но не на японке Охане-сан, о которой теперь лишь вспоминал с грустью, как об ушедшей мечте юности, а на православной девице Антонине Ивановне Парамоновой. Может быть, далекая японка и тревожила старшего лейтенанта в снах-воспоминаниях, но наяву милая Тонечка принесла ему 24 мая 1914 года дочь Иринку. До начала новой войны оставалось два месяца. А за месяц до объявления войны с Германией фон Рейнгард получил повышение, став старшим офицером линейного корабля Балтийского флота «Император Александр II».
Началась война с кайзеровской Германией, а старший лейтенант фон Рейнгард не слышал свиста вражеских снарядов. И награды он получал не военные, словно в память о молодости, о Дальнем Востоке. 5 января 1915 года ему вручили очень необычный орден – Знак Православного Камчатского креста 4-й степени. За какие заслуги он был им удостоен – это нераскрытая дальневосточная тайна полковника литовской армии. А 12 января по предложению академика А.Н. Крылова Федор фон Рейнгард стал вдруг штатным преподавателем кораблестроительного отделения Николаевской военно-морской академии.
Но надо было знать характер Федора Федоровича – он не мог провести все войну в тылу. В академии ему было стыдно служить, когда его сослуживцы воюют. Уже в июле 1915 года фон Рейнгард добился назначения командиром 2-го дивизиона 1-й морской партии траления Балтийского флота. Его тральщики тралили стратегический шхерный фарватер. 1 августа 1915 года тральщик «Искра», под командованием фон Рейнарда вел бой у острова Эре с подводными лодками и цепеллинами (дирижаблями) немцев одновременно.
В апреле 1916 года ему пожалован чин капитана 2 ранга, а в декабре он стал флагманским артиллеристом штаба Командующего Флотилией Северного Ледовитого океана, одновременно командуя посыльным судном «Ярославна».