Крестный отец (др.перевод)
Шрифт:
Сонни задумчиво посмотрел на него, а потом сказал Тессио:
— Что с больницей, твои люди охраняют ее?
Впервые с начала заседания Тессио казался уверенным в себе.
— И внутри, и снаружи, — сказал он. — Двадцать четыре часа в сутки. Полиция тоже охраняет ее достаточно надежно. Возле палаты постоянно дежурят несколько детективов, которые ждут первой же возможности, чтобы допросить старика. Смешно, дон все еще получает это вещество из трубочки вместо еды, и нам не приходится заботиться о кухне. Ведь турки очень верят в яды. Никак им не добраться до дона.
Сонни откинулся на спинку кресла.
— Меня они не тронут, я им нужен для сделки. — Он улыбнулся Майклу. — Очень удивлюсь, если они погоняться за тобой. Разве что Солоццо решит захватить тебя в качестве заложника и держать до окончания переговоров.
Майкл с сожалением подумал, что разваливаются его планы насчет встречи с Кей. Но ему на помощь неожиданно пришел Хаген.
— Нет, он мог бы давно захватить Майка. Но всем известно, что Майк не участвует в семейном деле. Он «гражданин», и если Солоццо захватит его, он потеряет поддержку остальных семейств Нью-Йорка. Даже семейство Татаглия будет вынуждено оказать нам поддержку в его поимке. Нет, это довольно просто. Завтра придут представители всех семейств и заявят, что мы обязаны пойти на сделку с Турком. Этого он и ждет. Это и есть его сюрприз.
Майкл вздохнул с облегчением.
— Хорошо, — сказал он, — мне этой ночью надо выйти в город. — Он улыбнулся. — Думаю навестить отца, повидаться с мамой и Конни. Кроме того, мне надо уладить еще кое-какие дела.
Подобно дону, Майкл никогда не пускался в подробности, и на этот раз он не хотел рассказывать Сонни, что должен встретиться с Кей Адамс. Не было никакой причины скрывать это, это была всего лишь привычка.
Из кухни послышались громкие голоса. Клеменца вышел посмотреть, что случилось. Он вернулся с пуленепробиваемым жилетом Луки Брази, в который была вложена огромная дохлая рыба.
— До Турка дошли сведения о его шпионе Пауло Гатто, — сухо заметил Клеменца.
— И нам теперь тоже известно, где Лука Брази, — ответил Тессио.
Сонни зажег сигарету и отхлебнул виски. Майкл был удивлен:
— Что, черт побери, означает, эта рыба? — спросил он.
Ему ответил консильори, ирландец Хаген:
— Рыба означает, что Лука Брази спит на дне морском. Таков старинный сицилийский обычай.
9
В подавленном настроении Майкл Корлеоне в ту же ночь вышел в город. Он чувствовал, что против своего желания все больше и больше погрязает в дела семейства и с раздражением думал о том, что Сонни использует его, как секретаршу. Он участвовал в тайных совещаниях семейства и все делали вид, что на него можно положиться даже в таких вопросах, как убийство. Теперь, идя на свидание с Кей, он чувствовал по отношению к ней вину. Никогда он не был с ней до конца откровенен в вопросах, связанных со своей семьей. Кое-что он ей рассказывал, но всегда сопровождал свои рассказы шутками, так что все это казалось больше кадром из приключенческого фильма, нежели тем, чем было на самом деле. Теперь в отца стреляли на улице, и старший брат готовится мстить. Таково истинное положение дел. Но Майкл сказал ей, что случай с отцом был всего лишь «аварией» и что больше никаких бед не ожидается. На самом деле, все только начинается. Ясно, что Солоццо — человек исключительной смелости и энергии. Он в состоянии преподнести настоящий сюрприз. Но в этой войне, он, Майкл, всего-навсего «гражданское лицо», и чтобы вовлечь его в эту войну, его семейству придется дать ему намного более ценные награды, чем он получил во время второй мировой войны.
Майкл почувствовал вину по отношению к отцу. Его отец продырявлен, как сито, а до него лучше всего дошли слова Хагена о том, что речь идет о бизнесе, а не о сведении личных счетов. Отец расплатился за силу, которой обладал всю свою жизнь, за уважение, которое он отобрал у окружавших его.
Майклу захотелось уйти от всего этого, жить своей жизнью. Он чувствовал, что не может окончательно порвать с семьей, пока не пройдет кризис. Он должен помогать, не лишаясь статуса «гражданского лица». Вдруг ему стало ясно, что его не устраивает отведенная ему роль, роль нестроевого, роль убежденного пацифиста. Поэтому и слово «гражданский» то и дело проникая в сознание, заставляло Майкла сердиться.
Кей ждала его в вестибюле гостиницы. (Двое из людей Клеменца отвезли его в город и выпустили на ближайшем от гостиницы перекрестке, предварительно убедившись, что за ними никто не следит.)
Они поужинали и выпили несколько стаканов виски.
— В котором часу ты идешь к отцу? — спросила Кей.
Майкл посмотрел на часы.
— В 8.30 официально прекращается посещение больных. Пойду, когда там никого не будет. Меня пропустят. У него своя палата, так что я просто смогу посидеть некоторое время рядом с ним. Не думаю, что он уже в состоянии говорить или просто понять, что я пришел навестить его. Но я обязан пойти к нему.
— Я переживаю за твоего отца, — тихо сказала Кей. — На свадьбе он показался мне таким добрым. Я не верю тому, что о нем пишут газеты. Уверена, что почти все — ложь.
— Я тоже так думаю, — вежливо ответил Майкл.
Он и сам поразился осторожности, которую соблюдал в разговоре с Кей. Он любил ее, верил ей, но никогда не станет рассказывать ей секреты из жизни отца и всего семейства. Она посторонний человек.
— А что с тобой? — спросила она. — Ты тоже можешь оказаться замешанным в эту войну банд, о которой с такой радостью пишут газеты?
Майкл улыбнулся, распахнул пальто и сказал:
— Посмотри, пистолетов нет.
Кей рассмеялась. Было уже поздно, и они поднялись в номер. Она приготовила две порции коктейля, села к нему на колени и начала потихоньку пить. Под платьем она казалась шелковой, его рука дотронулась до ее белоснежного бедра. Одетые, они вместе упали на кровать…
— Это у вас, солдат, называют раз-два? — проговорила через несколько минут Кей.
— Да, — ответил Майкл.
— Неплохо, — сказала Кей сдержанным тоном.
Они продремали некоторое время, потом Майкл встал и озабоченно посмотрел на часы.
— Черт побери, — сказал он. — Почти десять. Надо идти в больницу.
Он пошел в ванную помыться и причесаться. Кей вошла за ним и руками обняла его за талию.
— Когда мы поженимся? — спросила она.
— Когда захочешь, — ответил Майкл. — Мне кажется, ты должна все объяснить родителям.
— Чего объяснить? — тихо спросила Кей.
Майкл повел расческой по мокрым волосам.
— Скажи, что встретила хорошего и красивого парня, итальянца. Отличные оценки в Дартмуте. Крест за доблестную службу во время войны, и это вдобавок к золотому сердцу. Но его отец один из главарей мафии, которому приходится убивать дурных людей. Иногда — подкупать государственных чиновников, в него стреляют на улице, и он весь продырявлен. Но это не имеет никакого отношения к сыну, который ведет честный образ жизни и тяжело трудится. Ты считаешь, что сможешь все это запомнить?
Кей прислонилась к двери ванной комнаты:
— А это правда? — спросила она. — Это правда. — Она запнулась. — Он и в самом деле убивал?
Майкл кончил причесываться.
— Не знаю, — сказал он. — Никто не знает. Но я не буду удивлен, если узнаю, что это правда.
— Когда мы снова увидимся? — спросила она его уже у двери.
Майкл поцеловал ее.
— Я хочу, чтобы ты поехала домой и поразмыслила над всем этим у себя в деревне, — сказал он. — Я не хочу, чтобы ты была замешана в это дело. После рождественских каникул я вернусь в университет, и мы встретимся в Ганновере. О'кэй?