Крестоносцы
Шрифт:
— Какого капитана?
— Капитана Фостера, американского командира операции.
— Чего делать? — Михальчук повернулся к товарищу. — Комбат-то наш ничего не поймет.
— Пока ящики вытаскивай, — одернула его Джин.
— Да, правильно. Давай, Леха. Слушай, Джин, — Михальчук повернулся к ней, — оружие у нас не стреляно. Один раз только пуляли в использованные мишени, а больше не позволили. Кому как от предшественников досталось, тот так и палит. Самим стрелять не разрешают, ведь каждый патрон на счету.
— Вы для чего сюда приехали? Кока-колу продавать? — Джин с явным сарказмом наклонилась к сержанту. — Не подскажешь?
— Ты меня спрашиваешь? — Тот явно разозлился. — Считаешь, я первый день в армии, порядков не знаю? Ты вот его спроси. — Михальчук кивнул на наушник. Комбата нашего. Все матерится, едрена вошь. Боезапас всего четыре рожка. Много тут навоюешь? Ты вон как обвешалась, хоть и баба, женщина, У нас в помине ничего такого нет. Утром опять пересчитывали. Не дай бог, у кого лишнее. Парамон, заткни комбата, чего ж он так визжит. Слушать тошно. Скажи, помехи, не слышим. Пусть переходит на другую частоту. Послушаем лучше мисс. У них явно порядка больше.
— Амари-3, Амари-3, — Джин услышала в наушниках голос Майка. — Говорит Герцог-6. Джин, как там наши приятели? Готовы? Выдвигаемся.
— Герцог-6, — ответила она. — Я Амари-3. Прием. Майк, у них оружие не пристреляно, боеприпасов нет. Командиров толковых, похоже, тоже.
— С командирами там давно все ясно. Пусть действуют. Сейчас уже поздно менять им оружие.
— Ясно. Сержант, — Джин повернулась к Михальчуку, — приказано выдвигаться. Поехали.
— Поехали, Виталька. — Тот толкнул водителя в плечо. — Амер приказал двигаться вперед.
— Как войдем в город, — продолжал Фостер, — пусть выходят из машин и продвигаются под их прикрытием.
— Ни за что. — Михальчук криво улыбнулся. — Комбат описается.
— Майк, они говорят, им запрещено покидать БТРы.
— Скажи, когда им шарахнут из гранатомета, они сгорят там заживо.
— Сами знаем, но ты послушай, Джин. — Михальчук подсунул молодой женщине свой наушник.
— Стрелять только в воздух! Стрелять только в воздух! — Она услышала, как кричит украинский майор, срываясь на фальцет. — Михальчук, вы слышите, только в воздух.
— Кого мне слушать?
— Я думаю, Майка.
— Тот меня под суд отдаст! Нет, спасибочки.
— Если БТР взорвут, то все, конец. — Джин пожала плечами.
— Верно. Парамон, организуй помехи.
— Минуточку. Готово!
— Я Ястреб-3, Ястреб-3. Вас не слышно.
Рассвело. Через плечо водителя виднелась улица, полная дыма. Впереди горели покрышки и слышались крики бушующей толпы. Через несколько мгновений раздались оглушительные удары по броне — бросали камни.
— Давай, Парамон, лупи!
— Ты чего, обалдел?
— Сделать несколько предупредительных выстрелов в воздух! — снова заверещал в наушник комбат. — Несколько выстрелов в воздух!
— Отойди! Пропадать, так ради мисс и ее Майка, — Михальчук усмехнулся и дал очередь из пулемета. — Да здравствует Америка! Домой в Киев нас точно не пустят. Вы нас, мисс, у себя на ранчо не пристроите, — парень взглянул на Джин, — за скотиной ухаживать, к примеру?
— У меня ранчо нет. — Она покачала головой. — В беде не бросим, не волнуйтесь.
Почувствовав запах жареного, толпа заметно поредела. Камни больше никто не бросал.
— Амари-3. Молодцы! — Джин услышала голос Майка. — Так держать.
— Миха, смотри, они запутались в проволоке. — Водитель показал на второй украинский БТР, который так и не сделал ни одного выстрела.
— Давай маневрируй. Надо прикрыть их, а то ведь пожгут!
БТР встал, перегородив улицу.
В украинском эфире царила полная тишина. Потом что-то затрещало, и послышался мертвецкий голос комбата:
— Парамон, ты стрелял?
— Не, не я. Миха.
— Молодец…
— Амари-3, говорит Герцог-6, — молодая женщина снова услышала голос Майка. — Джин, элеватор и больница в наших руках. Потерь нет. Твои друзья в безопасности.
— Спасибо, Майк. Я волновалась за них.
— Передай украинским товарищам, их полковник устроил скандал нашему генералу. Возможно, их отзовут на базу.
— Да пошли они, — выругался Михальчук, когда Джин передала ему слова Майка. — Кто хочет, пусть возвращается, а мы останемся. Надоело уже по углам прятаться. Раз в жизни приехали на настоящее дело, а дела нет. Стыд один. Скажи своему Майку, если наши сдуют, готов поступить под его командование. Меня не оставят в Ираке. Все равно домой заберут, а там хоть трава не расти.
— Майк, тут один взбунтоваться решил. Под твое командование просится.
— Если тот, кто стрелял, я его возьму, — Фостер рассмеялся. — Остальные тоже никуда не денутся. Чихать на их полковников. Есть дела поважнее.
— Ястреб-3, Ястреб-3, генерал Собора на проводе. Прием.
— Вот черт! — Михальчук вытер испарину со лба. — Сейчас точно пошлет на губу. Такой только команду даст, и все.
— Кто такой генерал Собора? — спросила Джин.
— Наш официальный представитель, командующий.
— Сынок… — раздалось в наушнике.
— Однако, — удивленно пробормотал Михальчук.
— Это первый бой в истории Украинских вооруженных сил! Он войдет в историю! Всех представить к поощрению. Молодцы!
— Понесло… Речи умеют толкать. Советская выучка. Сейчас доложат президенту, а потом и Ющенко позвонят. С них станет. Мы всего-то раз стрельнули, причем сами не знаем в кого.
— Амари-3, Амари-3, — Майк отвлек Джин от излияний украинского генерала, — поступил сигнал от местной полиции. У кирпичного завода группа вооруженных автоматическим оружием людей выкрикивают исламистские лозунги и жгут машины. Нашим приятелям ближе всех туда. Пусть немедленно разворачиваются и выдвигаются.