Крестовый перевал
Шрифт:
Эх, чего теперь воду в ступе толочь.
На экране телевизора звонкой пружиной раскручивается очередной сюжет голливудской бредятины о спасении американцами мира. Почему-то они спасают его исключительно в кино, а в настоящей жизни только и делают, что приближают его безвременную кончину. С неизменной молитвой: во имя всего святого!
Какая прелесть.
Дотягиваюсь до пивной бутылки, но та оказывается пуста.
— Мам, ты замечала, какие у товарищей американцев большие ладони?
— Наверное, много работают?
— Да, работать они умеют — этого не отнять. А ручищи расплющенные, по-моему, оттого, что постоянно сами себе аплодируют.
Вздохнув, выключаю пультом телек, встаю и тащусь в свою комнату.
— Пашенька, я сегодня утром начала тратить те деньги, что ты мне дал, — гладя утюгом наволочку, виноватым голосом признается мама. — Купила на рынке очень дорогую рыбу…
Я останавливаюсь рядом.
— Ну, и правильно сделала.
— Там сегодня палтуса привезли — по двести пятнадцать рублей за килограмм. Рыбки — одна к одной. Я не устояла и взяла полтора килограмма…
— Отлично. Отведаю твоей рыбки. — Целую маму в щеку и забираю из стопки выглаженного белья свои джинсы.
— Ты куда-то собрался?
— Да. Пойду, проветрюсь. Что-то засиделся я дома…
Спустя четверть часа с удовольствием выхожу на улицу, вдыхаю полной грудью и направляюсь на набережную. Бытует такое мнение, что возле большой воды жара переносится легче. Сейчас проверим…
Вторая половина дня. Яркое солнце, раскаленный асфальт многоярусной саратовской набережной. Народу вокруг мало — большинство горожан жарятся на работе, остальные спасаются от зноя за городом.
Ныряю в первое попавшееся кафе, устроенное прямо под сенью каштанов. Тупо и согласно Марксу меняю у продавщицы деньги на пиво. Усевшись за столик, любуюсь бескрайними волжскими просторами, наслаждаюсь холодным напитком и абсолютной свободой…
Через час становится скучно.
Пиво — это здорово, но врачи рекомендуют употреблять его в компании с хорошими людьми. Скажем, с друзьями у крыльца загородной баньки или с симпатичной телкой накануне качественного секса. Тогда и жизнь приобретает оптимистичные оттенки.
Увы, но на малой родине у меня с друзьями, банькой и телками туговато.
Рассчитавшись, покидаю кафе, выуживаю из кармана мобильник и набираю номер Серафимы. Пару дней назад в доме Андрея нам так и не удалось спокойно поговорить: то Юрка со своими закидонами, то единогласные просьбы вспомнить боевые будни…
Прощаясь, мы обменялись с ней номерами телефонов и договорились созвониться. По-моему, самое время.
…Серафима живет почти в центре, работает на окраине города в какой-то бумажной конторе, именуемой офисом. Сказала, что подъедет ровно в семь, и просила подождать у дома. Неспешно иду к обозначенному объекту, «инспектируя» по пути все платные туалеты.
Нахожу нужную улицу и дом, ныряю в арку в надежде повстречать во дворе свободную лавочку. Во дворе орут дети, по-военному грохают китайские петарды. А все лавки оккупированы местными бабками, подозрительно косящими в сторону любого чужака.
— Ладно, — ретируюсь в арку, — подожду на улице.
Навстречу выплывают две мужские фигуры. Судя по внешности, гости с Кавказа. На этих горных орлов глаз у меня наметан — легко опознаю за километр.
Разминулись.
Замедляю шаг, оглядываюсь. И успеваю заметить, как один из парней быстро отворачивается.
Останавливаюсь, изо всех сил напрягая мозги. Одного из них я где-то видел. Того, что постарше и с седыми висками…
Пока пытаюсь перетряхнуть всю память, машинально меняю курс на сто восемьдесят и ускоряю шаг. Видимо, в такие мгновения телом человека руководит не холодный рассудок, а интуиция, предчувствие чего-то важного.
Снова оказываюсь во дворе.
Озираюсь по сторонам, но этих двух не вижу. Их нигде нет. Испарились. Детский визг и бабки, галдящие о своем…
Сзади шаги. Резко оборачиваюсь и вижу улыбающуюся Серафиму.
— Давно ждешь? — приветливо протягивает она руку.
— Нет. Всего пару минут.
— А я сорвалась пораньше. И доехала быстро — пробок сегодня больших нет.
— Пятница, — соглашаюсь я, — народ с середины дня срывается к реке, на природу.
…Мы прогуливаемся по городскому скверу с ласковым названием «Липки». Тенистые аллеи, фонтаны, изумрудная зелень газонов, цветы. Горожане любят этот небольшой парк, венчающий восточную оконечность центральной пешеходной зоны. От него рукой подать и до Волги, до Театральной площади, и саратовского «Большого» театра.
Непринужденно болтаем второй час. Серафима рассказала о себе, потом расспросила меня о новостях и переменах в жизни.
Какие у меня новости? Какие, к черту, перемены?… Стал заместителем командира бригады, получил погоны подполковника. А вместе с ними дырку в бедре от пули. Вот и все мои новости.
— Почему до сих пор не женился?
— На это вопрос есть ответ романтический, но неверный. Дескать, не встретил свою половинку: единственную и неповторимую, — отшучиваюсь я. — А на самом деле все проще. Зачем? Чтоб иметь уверенность в завтрашней ночи? К тому же женитьба — слишком дорогостоящее для меня решение проблемы стирки, ужина и уборки квартиры. Я уж как-нибудь сам.
— Ты неисправим, — смеется Серафима. — Как всегда, иронизируешь и врешь.
— Наполовину.
— Господи, и почему мужчины так любят врать?!
— Наверно, врали бы меньше, если бы не спрашивали…
У нее тоже без особых перемен. Немного продвинулась по служебной лестнице, добилась повышения зарплаты. В личной жизни — полный тромбоз. До сих пор не может забыть Андрея, ни с кем не знакомилась, ждет… Одним словом, ее отношение к его исчезновению очень схоже с моим. Мы оба не хотим верить в смерть дорогого нам человека, пока не получим достаточно четких тому подтверждений.