Крестовый поход детей
Шрифт:
Шепча слова молитвы, Джон пошел дальше.
Войдя в помещение станции, он оказался в атриуме с мраморными потолками. Даже после двадцати лет упадка, покрытый копотью, этот зал производил величественное впечатление.
Впереди уходила вверх широкая лестница. Наверху за баррикадами были установлены пулеметы. Заметив их, Джон инстинктивно бросился в сторону. Вошедших вслед за ним Чинос, не успевших сделать то же самое, изрешетило пулями. Джон кинулся на пол, готовясь открыть ответный огонь, как вдруг услышал за спиной дикие крики.
Альберти наступали,
Перелетев через баррикаду, шары упали прямо на огневую позицию врага, и ее мгновенно охватило пламя.
Дэниэлс изумленно наблюдал за происходящим.
Эти бомбы тоже изобрел Исаак. Они были сделаны все по тому же принципу греческого огня. Древние изобретения, возрожденные в эту несчастную эпоху.
Не дожидаясь, пока пламя утихнет, Альберти бросились вверх по ступеням; их атака была настолько яростной и стремительной, что вражеская баррикада пала. Сыны Гнева кинулись в беспорядочное отступление.
Альберти преследовали их, стреляя на уровне человеческого роста и даже не целясь. Проходя мимо раненого врага, они добивали его ударом мачете или короткой сабли, которыми были вооружены.
Наблюдая их в деле, Джон понял, что свою полную стратегическую бездарность Альберти компенсировали неотразимой отвагой и агрессией. Они прошли по защитникам станции как косилка по полю. Где была легендарная свирепость Сынов Гнева? Где была их сила?
Вагант думал об этом, пока бежал вверх по старому эскалатору, ведя в атаку своих людей и непрестанно поглядывая на Даниэлу. Прошедшая ночь поменяла правила игры. Девушка перестала быть для него только подругой и боевым товарищем. Теперь она стала частью его самого, такой важной, что накануне он даже и представить себе не мог ничего подобного.
Испытывать такие чувства было непросто. Вагант боялся, что они отрицательно скажутся на его боевых способностях, сделают его слабее, поставят в зависимость от жизни другого человека…
Он бежал, а его взгляд, вместо того чтобы сосредоточиться на враге, постоянно стремился к ней.
В отличие от него, Даниэла была полностью поглощена тем, что делала. На глазах у Ваганта она увернулась от двух ударов саблей, а затем избавилась от нападавшего выстрелом из пистолета. Он восхищался ею. Для нее сражение было почти танцем, кокетством со смертью. Ее люди были зачарованы женственностью ее движений, точностью прицела и яростью, превращавшейся в бою в смертоносную силу.
Они дошли до больших табло, на которых когда-то указывалось расписание поездов. За ними располагались железнодорожные пути. В поездах, уже давно стоявших без движения, было обустроено жилье, защищенное от радиации отбитыми от перронов бетонными плитами.
Женщины и дети с испуганными глазами в панике бегали по станции, пригнув головы от пуль.
«И вот это и есть легендарная крепость
Каждый путь защищало по два пулемета: один был направлен наружу, а другой на рельсы. Над головами, на террасе, которая когда-то служила залом ожидания первого класса, находилось два десятка нацеленных на атакующих штурмовых винтовок.
К ведущей на террасу лестнице с молниеносной быстротой выехали два бронированных автомобиля, из которых обрушился ураган пулеметных выстрелов. Войска двух городов были вынуждены броситься в беспорядочное и кровавое отступление, оставив на поле боя около дюжины убитых и раненых. Последних пулеметы превратили в кровавую массу неподвижного мяса. Потом башня одного из броневиков нацелилась на мужчин и женщин, зажатых между ними и железнодорожными путями.
Вагант раздумывал лишь мгновение. Огляделся вокруг. И принял единственно возможное решение: бросил на пол автомат и поднял руки.
Их разоружили и собрали в круг как скот. Заставили встать на колени, держа руки за головой.
Противники вели себя агрессивно, нагло.
Даниэла вызвала у Сынов Гнева не только любопытство. Они никогда не видели вооруженную женщину. Ее красота возбуждала их. Они начали хватать ее грудь, ощупывать сквозь грубую ткань формы. Девушка уворачивалась, стараясь освободиться от этих жадных рук, но это было попросту невозможно.
Сыны Гнева были удивлены, увидев вооружение противников. Особенно сильное впечатление произвел бронежилет Маркоса. Сын короля мамбо был захвачен не в первой волне, а во время беспорядочного отступления Чинос. Его обнаружили в одной из ниш, где он пытался спрятаться.
Как ни старался он сохранить лицо перед своими людьми, вид у него был испуганный.
Его подняли на ноги и сняли с него куртку.
– А, — сказал он с напускной развязностью. — Берите на здоровье. Там, где я живу, этого добра полно.
В ответ Маркос получил кулаком в лицо. Сплюнув кровь, он поднялся, искоса посмотрел на ударившего его человека и предпочел ничего больше не говорить. Лицо высоченного Сына Гнева закрывала хоккейная маска, на шее висело ожерелье из человеческих ушей. Он был весь перепачкан кровью — не своей.
Маркос отдал свой драгоценный бронежилет Сыну Гнева, который, в свою очередь, положил его к ногам человека, спустившегося с лестницы в сопровождении двух вооруженных до зубов охранников.
– Хорошо, хорошо, — произнес с улыбкой человек, с ног до головы одетый во все черное. — Посмотрим-ка, кто у нас сегодня в гостях.
Он был среднего роста, очень толстый. Его заточенные зубы походили на собачьи клыки. Он вообще напоминал добермана. На нем были зеркальные очки Ray-Ban. Когда он с подчеркнутой медлительностью снял их, Джон понял, зачем они ему нужны. За ними прятались совершенно красные, налитые кровью глаза.