Крестовый поход Махариуса
Шрифт:
Вражеская орда неслась вперед, танки оставили пехоту позади, за исключением тех, кто залез на броню. Они были наполнены той уверенностью в победе, которая побуждает людей идти даже перед лицом неотвратимой гибели.
Каждый из этих солдат верил, что каким-то чудом избежит смерти. Она может взять за плечо товарищей, но никак не его самого. Это, а также самогон — единственные две известные мне вещи, которые могут заставить людей не дрогнуть даже под таким огнем, который мы открыли. Впрочем, наверное, не хуже может вынудить их к этому и суровый комиссар, стоящий сзади с болт-пистолетом и цепным мечом наготове.
По паническим
На позиции обрушились десятки тысяч лазерных лучей. Конечно, они не могли причинить вреда «Неукротимому», но выглядело это так, как если бы вы смотрели на метель через визор шлема.
«Неукротимый» то и дело вздрагивал от падающих поблизости снарядов.
Загорелся еще один танк. Люди, вместе с которыми я сражался вот уже десять лет, погибли в раскаленном аду. Я ждал и ждал. Я молился и надеялся, что лейтенант скажет хоть что-то. Надеялся, что у него есть план, как всегда случалось в прошлом. Все, что я помню, — его спокойный голос, говорящий: «Ждать, парни. Ждать!» Кабину наполнял запах застоявшегося пота и страха. Мои руки дрожали, не отрываясь от рычагов.
«Теневые мечи» взяли нас на прицел. Сначала лучи пропахивали обломки вокруг нас, еще больше перемешивая треснувшие кирпичи и пласкрит.
При каждом промахе мне становилось чуточку легче, но я видел, что выстрелы проходят все ближе и ближе. Враги зажимали нас, и теперь было лишь делом времени, когда танки подойдут на расстояние прицельного огня. Их стрелки не так хороши, как наши, но в конечном итоге они нас уничтожат.
Я сделал глубокий вдох и унял желание дать задний ход и попытаться выбраться отсюда. За такое я бы запросто схлопотал пулю в затылок.
Антон и Иван продолжали вести огонь. Они попали в один из «Теневых мечей» и обездвижили его. Мгновение спустя в танк попал кто-то еще, отправив весь его экипаж прямиком в ад. По внутренней комм-сети я услышал радостные возгласы. Победа была незначительной, но орудийные команды все равно хотели отметить ее.
В следующий миг «Неукротимый» содрогнулся. В нас попали, хотя я понятия не имел, насколько все плохо. Я услышал, как лейтенант что-то спрашивает. Он требовал отчетов из каждой части танка. Большая часть поступила мгновенно, но моторный отсек молчал.
Плохо дело. Если мы потеряем двигатели, у нас не будет энергии. Мы не сможем двигаться. При наихудшем развитии событий сервомоторы орудий перестанут работать и экипажу придется крутить их вручную.
В нас поочередно угодило три снаряда. Казалось, я сижу в наковальне, по которой что есть мочи лупит великан. Только потом, когда у меня было время поразмыслить, я понял, что все дело в этом. Снаряды ложились так кучно и с такой силой, их эффект был настолько опустошительным, что мне попросту некогда было думать. Наверное, один из снарядов попал в гусеницу, потому что после боя я увидел, что она изодрана в клочья. Я знаю, что еще один выстрел попал в башню и убил весь сидевший внутри экипаж. Но куда больше меня обеспокоил третий снаряд. Я ощутил его на собственной шкуре.
Командный отсек утонул в яркой вспышке.
Я дернул рычаги, но ничего не произошло. В надежде услышать приказ от лейтенанта я оглянулся — и увидел огромную зияющую дыру во внутренней переборке, словно ее что-то разнесло.
А еще я убедился, что лейтенант больше ничего не скажет. Что бы ни пробило дюрасталь, оно нисколько не замедлилось, прошив незащищенную плоть.
От лейтенанта остались только ошметки, месиво внутренностей, рассыпавшееся на командирском кресле. Его голова откатилась в дальний угол кабины. По какой-то прихоти судьбы Заместитель остался в живых. Он стоял на месте как вкопанный, его чистая форма и лицо были покрыты кровью. Глаза расширились от ужаса. Рот был распахнут. Казалось, он одновременно кричит и стонет.
Не думаю, что он ожидал принять командование над «Гибельным клинком» таким образом. Я вслушивался в комм-сеть, но она молчала. Я оглянулся, чтобы посмотреть, может ли кто-то отдавать приказы. В глубине души я понимал, что нет, но в меня так глубоко вбили привычку ждать команд или распоряжений, что я просто не мог ничего с собой поделать.
Я отстегнулся от кресла и попытался встать, но ноги почему-то не слушались. Я посмотрел вниз, боясь, что их могло оторвать взрывом, но они оказались на месте. Они просто отказывались подчиняться мне.
Я перевел взгляд на Новичка. Он бездумно качал головой, словно не мог понять, что произошло. Он потрогал затылок, прикоснувшись к темному пятну на нем.
Поначалу я думал, что в него угодил осколок, что его череп треснул и из него что-то течет. Через секунду я понял, что с ним все в порядке. Когда лейтенанта разорвало на части, кусок плоти, смешавшийся с кровью и волосами, перелетел через весь отсек и упал на Новичка. На самом парне не было ни царапины. Думаю, он пришел к тому же заключению одновременно со мной.
Я уперся руками в приборную панель и потянулся, пытаясь выбраться из кресла. Ноги снова согласились повиноваться, и я поднялся, пошатнувшись от неожиданности. Я неуклюже проковылял к Заместителю и принялся трясти его. В его глазах стояло странное безумие, и из его рта до сих пор вырывался тот же странный звук.
Не думаю, что он был с нами. Похоже, на некоторое время его разум отправился в иное место. Я ударил его по щеке. Он все равно не пришел в себя. Я принялся думать, как привести его в чувство. Представители высших классов Велиала не привыкли, чтобы их избивали простолюдины.
Он просто продолжал пялиться на меня. А я взглянул на Новичка. Похоже, он ждал приказов, и тогда я понял, что сейчас я за главного.
Из коридора мигало аварийное освещение. Ревела сирена. Я взял дробовик и подошел к пробоине в корпусе. Выглянув наружу, я понял, что мы окружены. Враги заполонили все вокруг, словно каким-то образом перенеслись с одного места в другое.
Я понял, что с момента попадания прошло какое-то время, но даже не заметил этого. Подобное нередко случалось в хаосе боя. К этому невозможно привыкнуть. Я почувствовал запах гари и увидел, что над «Гибельным клинком» вьется дым. Еще мне в глаза бросилось то, что люки возле первой башни открыты и Антон с Иваном карабкаются наверх вместе с одним из заряжающих. Из-за сгустившегося сумрака я не мог разглядеть, с кем именно.