Крестовый поход машин
Шрифт:
– Что ты хочешь этим сказать, Квина? – спросила Серена вслух.
– Мне удалось не дать Иблису новые философские соломинки, чтобы он хватался за них, но он все равно извращает мои слова и смысл древних писаний. Вместо того чтобы извлекать мудрость из моих трактатов, он вырывает из контекста отдельные периоды и для оправдания своих решений.
Мысли когитора были пронизаны глубокой усталостью. Серена не желала слышать обвинений, но из уважения к когитору не стала вынимать руку из жидкости.
– Квина, я уверена, что
– Тот, кто манипулирует истиной для доказательства своего просветления, способен на гораздо худшее. Серена Батлер, тебя не поражает тот факт, что это от его решений смертники идут на гибель с твоим именем на устах?
Серена с трудом сдержалась.
– Это борцы за дело Джихада. Даже если они бьются до последнего вздоха и погибают, они считают, что их жертва оправдана. Я считаю так же.
Ливия, стоявшая за ее спиной, не смогла сдержать разочарования.
– О Серена, неужели ты до такой степени не ценишь человеческую жизнь?
Квина продолжала высказывать свои мысли, и они были неодобрительными:
– Великий Патриарх разжигает насилие любыми средствами, какие находит необходимыми, так как верит, что его цели оправдывают его средства. Икс для него очередной трофей, но никак не элемент плана, ведущего к победе. Он не торопится быстрее закончить войну и знает, что трагедии могут воодушевлять не меньше, чем победы. Ты, Серена, можешь от всей души желать скорейшего уничтожения Омниуса, но для Иблиса Гинджо Джихад – источник его власти.
Слушать это было больно, почти невыносимо. Серена больше не желала слушать, но была не в силах извлечь руку из емкости.
– Я провела в размышлениях больше двадцати столетий и делилась своими познаниями и просветлениями со всеми, кто заслуживал этого. Теперь же мои выводы используются так, как сама я никогда не намеревалась их использовать. Я чувствую себя ответственной за бесчисленнее и бессмысленные человеческие жертвы.
Серена провела пальцами по шероховатой поверхности мозга, по червеобразным его извилинам.
– Те, кто играет важную роль в обществе, должны нести на своих плечах тяжкое бремя. Я слишком хорошо знакома с этим печальным фактом.
– Но не я выбирала роль, – парировала Квина. – Иблис манипулировал не только тобой, но и мной тоже. Я по собственной воле делилась своими мыслями во имя совершенствования рода человеческого, но мои писания были искажены. Теперь я понимаю, почему некоторые мои коллеги когиторы предпочитают навсегда удалиться от взаимодействия с поднимающимися и гибнущими цивилизациями. Вероятно, мне следовало давно уйти вместе с Видадом и другими.
Серена была удивлена.
– Есть другие живые когиторы? Что ты имеешь в виду, когда говоришь об уходе навсегда?
– Видад был когда-то моим другом, ментальным спарринг-партнером, дискутировать с ним
Серена ощутила в сознании Квины мрачную усталость и истощение, когда древний мозг снова заговорил:
– Возможно, и мне стоило бы удалиться в башню из слоновой кости, но теперь я должна сделать иной выбор. Я позвала тебя сюда, Серена Батлер, чтобы сообщить о своем решении и чтобы ты поняла его.
– Ты думаешь, что понимание дается мне так легко?
– Реальность такова, какова она есть, – ответила Квина. – Я достаточно пожила на свете. Я не буду больше делиться мыслями, не позволю никому извращать мудрость. Когда меня не станет, Иблис может найти способы воспользоваться утраченными Доктринами, но я не намерена и дальше давать ему в руки оружие, которое он извратит.
С ужасом подумав о том, что сейчас может сделать древний мозг, Серена быстро сказала:
– Ты хорошо служила мне. Я многому научилась у тебя и всегда полагалась на твои советы.
Голос Квины смягчился:
– Я знаю, что у тебя искренние помыслы, но за две тысячи лет я устала от раздумий. Отныне я освобождаю тебя от своего покровительства. Думай сама. Покинь гнездо и лети навстречу своей судьбе.
– О чем ты говоришь? Подожди!
– Мне настало время… исчезнуть. – Электрожидкость забурлила и изменила цвет, стала зловеще красноватой, словно древний мозг начал кровоточить, выпустив из себя жизненный сок.
Серена ощутила, что мозг стал мертвенно-холодным – и это ощущение потрясло ее своей внезапностью.
Потом, без помощи со стороны посредников и без манипуляций со сложной системой обеспечения емкости, мысли и память исчезли из сознания когитора. После двух тысячелетий, посвященных размышлениям о сути бытия, Квина выпустила на волю свою сущность, и та растворилась в необъятной вселенной. Сознание исчезло, став небытием.
Серена выдернула руку из емкости. Жидкость жгла ей руки, словно кровь.
– Что я сделала?
– К этой трагедии привели многие обстоятельства, – сказала Ливия. – Отчасти Иблис Гинджо, да и Джихад – по самой своей природе.
Едва сдерживая слезы, Серена отошла от емкости со ставшим мертвой массой древним мозгом. Ее другом.
– Как много зла совершено моим именем!
Ливия сурово смотрела на дочь.
– Серена, в твоем распоряжении была четверть века, чтобы пережить свою трагедию и сделать из нее выводы. Теперь настало для тебя время принимать собственные решения.