Крестовый поход на Армагеддон
Шрифт:
– Через одну целую шесть восьмых часа, кастелян, – наконец ответил рыцарь.
Адлар снова посмотрел на рокотавший радиационный шторм. Темнело не только из-за него. Наступала ночь, небо на востоке становилось бархатно-чёрно-синим. И рота направлялась именно туда.
– А ночь?
– Быстрее. Если быть точным: через одну целую одну четвёртую часа.
Кастелян оглянулся на колонну упорно двигавшихся воинов. Астартес шли за ним по гребням пустынных дюн. В чёрной броне и с длинными фиолетовыми тенями они сильно выделялись на фоне охряно-серого пейзажа. Даже штурмовики из отделений Вортимера и Фелана передвигались пешком, экономя топливо прыжковых ранцев, ведь не известно с чем предстоит встретиться, выполняя задание.
– Нужно добраться до укрытия, – обратился Адлар к стоявшему рядом воину в роскошной броне. Закатные солнечные лучи упали на блестящие края металлических листьев, которые венчали шлем.
– Согласен, повелитель, – ответил чемпион Императора. – Не нужно рисковать и подвергать братьев радиационному облучению. Думаю, оно может оказаться сильнее, чем в Хеллсбриче.
– Исендур, когда он пройдёт мимо?
– Без точных данных сканеров дальнего действия мне придётся использовать только информацию ауспика, – пояснил технодесантник.
– Выскажи предположение.
– Думаю что к утру.
– Далеко нам ещё идти? – повернулся к Ансгару кастелян.
– Из видения это неясно.
Адлар посмотрел на подчинённого испепеляющим взором, скрытым за визором шлема.
– Но что-то подсказывает мне, что мы доберёмся до цели завтра, – продолжил чемпион, словно он каким-то образом заметил презрительный взгляд командира.
– Тогда мы можем позволить себе потерять несколько часов, – решил кастелян. – Если сможем найти убежище от урагана.
Ветер крепчал, сдувая пыль с бесформенных гребней песчаных дюн. Внезапно на Храмовников обрушилось ещё больше клубов пепла – мимо рыцарей пронёсся “Лэндспидер”.
– Адлар – “ Эскалибуру”, – произнёс в микрофон шлема кастелян. – Брат Хорек, здесь есть что-нибудь достаточно большое, всё что угодно, чтобы поместилась вся рота?
– Да, сэр, – донёсся потрескивающий ответ пилота. – За следующей грядой холмов находится стеклянная равнина. По всей видимости, песок расплавился во время грандиозного сражения.
Командующий быстро посмотрел на невозмутимо стоявшего чемпиона. По просьбе капеллана избранный Императора пересказал божественное видение всем рыцарям.
… Храмовник оказался на краю безликой стеклянной равнины, которая простиралась на километры во все стороны света…
– В девяти километрах от вас в направлении ноль-восемь-пять есть что-то похожее на обломки, – продолжал Хорек. – Возможно космического корабля. Но чтобы это ни было – оно большое.
– Слава Императору! – воскликнул кастелян.
– “ Эскалибур”, мы уходим с пути радиационного шторма. Встретимся у обломков. Да присмотрит за вами Дорн и лёгкой посадки, – произнёс рыцарь, наблюдая за чёрным силуэтом флаера, который мчался на юг над песчаными дюнами, и снова повернулся на восток.
– Рота Адлара, за мной бегом марш.
Кастелян побежал трусцой, от каждого шага тяжёлых керамитовых сапог на песке проступали трещины. За ним молча последовали остальные Храмовники, без особых усилий выдерживая темп командующего. Адептус Астартес шли уже немало часов и преодолели много километров с тех пор как уничтожили подкрепления скоростных маньяков, но по-прежнему были готовы сразиться с зелёнокожими захватчиками.
Впереди колонны развевалось знамя брата Муртага, за ним следовали шестьдесят самых фанатичных элитных воина Императора. Это было зрелище достойное легенд, которое вне всякого сомнения вызовет страх у любых врагов, как только те увидят, что из пустыни к ним приближаются Чёрные Храмовники.
Рыцарям не потребовалось много времени, чтобы достигнуть возвышенности и впервые увидеть обломки.
Потрясённый Жерве смотрел на огромный корабль, он не мог понять как столь варварская и недоразвитая разновидность ксеносов, когда-то передвигалась по межзвёздным заливам на этом отвратительном судне.
Оно было воистину гигантским. Посреди остекленевшей долины возвышались не обломки космического корабля, а скорее гора ржавого металла. И это не единственная причина изумления неофита. Наклонившаяся пятидесятиметровая секция оказалась всего лишь малой частью судна. Одни только упавшие посреди гладкой равнины громадные ракетные двигатели, что двигали скиталец в холодных глубинах космоса, занимали полкилометра в искорёженных взрывом пустошах.
Предположительно орочья посудина – вне всякого сомнения, её построил этот вид ксеносов – разбилась пятьдесят лет назад во время первого вторжения Великого Зверя. Свергнутый с небес мощью Императора объятый пламенем гибнущий корабль рухнул в пустыню. После удара обломки засыпало накопленными за тысячелетия тоннами песка и земли, а жар взрыва превратил силикаты в стекло. Оно мало чем отличалось от чёрного обсидиана, который рождался в пламени вулкана и усеивал всё в радиусе нескольких километров.
Жерве обратил внимание на одну из секций металлического корпуса. Её изменили каким-то промышленным оборудованием или мелтами, вырезав пятиметровые буквы. При виде символов активировался дух-машины когитатора доспеха и на проекционном дисплее визора появились светившиеся руны. На человеческий язык эти знаки ксеносов наиболее точно можно было перевести как “ Загграскар”.
Храмовники собрались возле пробоины в одном из обломков. Он был чёрен как ночь и даже больше огромных полукилометровых двигателей. “Лэндспидер” оставили в сопле одной из первых ступеней ракетных ускорителей, а его экипаж присоединился к ожидавшей приказа роте.
Их слабо омывал отражавшийся от зеркальной поверхности свет нескольких звёзд, который пробился сквозь грязные облака на быстро темневшем небе. К воинам со стороны дюн приближались подсвеченные зелёным клубившиеся чёрные тучи радиационного шторма. Стокилометровый фронт в десятке мест пронзили молнии, от грома задрожала земля.
Неофит стоял в стороне от остальных рыцарей и наблюдал. Казалось, что старшие офицеры что-то обсуждают возле бреши в смятом металлическом корпусе. Затем космические десантники стали заходить в скиталец, прикреплённые к доспехам фонари пронзили тьму конусами подёрнутого дымкой белого света.