Крейсер Ее Величества «Улисс»

Маклин Алистер

— Вы ранены, сэр? Не двигайтесь. Мы вас сию же минуту унесем отсюда, — прогудел над головой адмирала грудной, властный голос. Тиндалл отпрянул назад в неописуемом ужасе. Это был голос Тэрнера, а Тэрнер, он знал, погиб.

Уж не умер ли и он сам? И мир, куда он теперь попал, — это жуткий мир, где все смешалось — кромешный мрак и ослепительный свет, — темный и яркий мир, наполненный болью, бессилием и голосами из прошлого?

Неожиданно веки его открылись. В каком-то футе от себя Тиндалл увидел худощавое пиратское лицо старшего офицера,

озабоченно склонившегося над ним.

— Тэрнер! Неужели это Тэрнер? — с надеждой протянул руку адмирал и, несмотря на боль, благодарно ощутил прикосновение жесткой ладони старпома. — Тэрнер! Ну, конечно же, это вы! А я-то думал...

— Кормовой командный пост? Меня там и близко не было. Я шел сюда, уже по трапу на бак поднимался, когда разорвался первый снаряд. Меня швырнуло на палубу... Как себя чувствуете, сэр?

— Слава Богу! Слава Богу! Только вот ноги. Силы небесные, что это?

Глаза его расширились от изумления. Над самой головой Тэрнера навис похожий на дерево огромный белый ствол, наклонившийся на левый борт.

Протянув руку, можно было коснуться этой громады.

— Это фок-мачта, сэр, — объяснил Тэрнер. — Последним снарядом ее ниже рея срезало. Воздушная волна закинула обломок на мостик. Боюсь, почти полностью разрушен пункт управления зенитным огнем. Мачту вдавило в главный командно-дальномерный пост. Юный Кортни вряд ли смог уцелеть... Дэвис вовремя заметил, что она падает. Я поднимался вслед за ним.

«Дэвис!» — Тиндалл только сейчас вспомнил о нем. Ну, конечно же, Дэвис!

Должно быть, это он и придавил ему ноги. Вытянув шею, Тиндалл смог увидеть тело юноши; огромная мачта упала тому на спину.

— Ради Бога, старпом, вытащите его!

— Лежите, сэр, скоро придет Брукс. С Дэвисом все в порядке.

— В порядке? Вы говорите, в порядке! — кричал своим голосом Тиндалл, не обращая внимания на молчаливые фигуры, скапливавшиеся вокруг. — Вы что, спятили, Тэрнер? Бедняга парень, должно быть, мучается.

Сделав отчаянное усилие, адмирал попытался подняться, но несколько пар рук — заботливых и крепких — удержали его.

— С ним все в порядке, сэр. — Голос Тэрнера прозвучал непривычно тихо.

— Это правда, сэр. Дэвис больше не мучается. Он отмучился.

Тиндалл все понял. Ошеломленный страшным открытием, закрыв глаза, адмирал плашмя упал на спину.

Глаза его были все еще закрыты, когда появился Брукс, уверенный, расторопный. С его приходом у всех словно отлегло от сердца. Не прошло, казалось, и минуты, как адмирал снова был на ногах — потрясенный, весь в синяках и ушибах, но в целом невредимый. Открыто выражая неповиновение доктору, Тиндалл настоял, чтобы его отвели на мостик. При виде Вэллери, который, пошатываясь, прижимал ко рту белое полотенце, глаза его вспыхнули.

Но он промолчал. Нагнув голову, адмирал с мучительным усилием забрался в свое высокое кресло.

— На мостике! Докладывает радиорубка! Докладывает радиорубка. Прошу подтвердить сообщение.

— Этот

проклятый болван все еще бормочет? — сварливо заметил Тиндалл. — Почему никто не заткнет ему глотку?

— Вы были без сознания всего лишь несколько минут, сэр, — заметил Капковый мальчик.

— Несколько минут! — Тиндалл изумленно уставился на него и тотчас умолк. Потом взглянул на Брукса, перевязывавшего ему правую руку.

— Начальнику корабельной медслужбы больше нечего делать? — спросил он неприязненно.

— Да, нечего, — проворчал Брукс. — Когда снаряды рвутся в четырех стенах, начальнику медслужбы остается одно... подписывать свидетельства о смерти, — добавил он грубо. Вэллери и Тэрнер переглянулись. Вэллери понял, что Брукс даже не догадывается, насколько тяжело состояние Тиндалла.

— На мостике! Докладывает радиорубка! «Вектра» снова запрашивает указаний. Срочно. Срочно.

— "Вектра", — Вэллери взглянул на умолкнувшего, оцепеневшего адмирала и повернулся к посыльному. — Крайслер! Во что бы то ни стало доберитесь до радиста. Пусть повторит первое донесение.

Снова поглядев на Тиндалла и увидев его искаженное лицо, он посмотрел вниз, через борт, куда смотрел адмирал... И тотчас отпрянул в ужасе, подавив внезапную тошноту. Зенитчик, находившийся в гнезде ниже мостика, — ровесник Крайслера, должно быть, увидев падающую мачту, попытался спастись. Едва он выскочил из гнезда, как антенна радиолокатора, укрепленная на мачте, обрушившейся на мостик, — стальная решетка площадью в добрую сотню квадратных футов — с размаху ударила по нему. Комендор лежал без движения — обезображенный, изуродованный, не похожий на человеческое существо. Лежал, раскинув руки, словно распятый на спаренном стволе своего «эрликона».

Вэллери отвернулся в душевной боли. Боже, до чего безумная и бессмысленная эта вещь — война! Будь проклят этот немецкий крейсер, эти немецкие артиллеристы! Будь они трижды прокляты!.. Хотя что это он? Ведь они просто делают свое дело, и делают его дьявольски умело. Невидящим взором каперанг уставился на остатки своего мостика. Какая точность, будь они неладны! «Интересно, получил ли повреждения вражеский корабль?» — машинально подумал Вэллери. Очевидно, нет, а теперь попасть в него и вовсе невозможно.

«Улисс», по-прежнему мчавшийся в тумане на зюйд-ост, стал слеп, пав жертвой непогоды и немецких орудий, выведших из строя обе радарные установки. Хуже того, и оба командно-дальномерных поста в безнадежном состоянии. Если так будет продолжаться и дальше, криво усмехнулся он, останется одно: пустить в ход абордажные крючья и сабли. Хотя орудия главного калибра «Улисса» и уцелели, с военной точки зрения крейсер беспомощен. Больше того, он попросту обречен. Как это выразился кочегар Райли? Ах, да. «Нас бросают на съедение своре волков». Вот именно, брошены на съедение волкам. Но только Нерон, подумал он устало, был бы способен ослепить гладиатора, прежде чем бросить его на арену...