Крейсер. Дилогия
Шрифт:
— Прощай, Тар…
Экран мигнул. И в следующий миг корабль Авроры рванулся вперед. Рванулся что есть сил. Нырнул в гипер — это заняло не больше секунды, мелькнул там с невероятной скоростью, так что Аврора стиснула зубы. Эта боль превышала все испытанное до сих пор. Но сейчас она закончится. Осталась пара секунд.
Аврора едва успела отдать приказ шести оставшимся кораблям.
Наверх вы, товарищи, все по местам!
Последний парад наступает…
Никто
— Корабль — вверх!
Корабль вылетел буквально перед носом флагмана. Еще бы пара десятков метров в любую сторону — и все. Они почти касались друг друга обшивками. Но это было уже не важно. Все было не важно. Потому что крейсер — взорвался.
— Корабль — огонь!!!
Сначала — яростным залпом, тратя все, что осталось, вкладывая свое тело там, где не хватало снарядов.
А затем — повинуясь последней команде капитана:
— Корабль — взрыв!
Это было мощнее самой страшной планетарной бомбы.
Взрывом разнесло корабль Авроры, флагман Интаро Висена — и еще несколько десятков кораблей, которым не повезло оказаться поблизости.
И такие же взрывы, только менее мощные, раздались рядом.
Ровно шесть.
Они уничтожили не так много. И эскадра могла двигаться дальше. Но лишенные командования нопашцы растерялись.
Требовалось время на реорганизацию, перекличку, назначение нового командующего…
Но этого времени им не дали.
Из гиперпространства выходила эскадра Русины.
Рико был вне себя от гнева и боли. И так же стискивал рядом зубы Эрасмиус.
Они пришли. Но слишком поздно. Если бы на час раньше…
Если бы!
«Стремительный» подал сигнал — и спустя минуту выслал шлюпку. Но Рико было не до того. Он командовал боем.
И растерянные, лишенные командования остатки эскадры Висена, той самой «Непобедимой армады», разлетались в разные стороны.
Впрочем, уйти им не давали. Догоняли и просто давили. Никакой пощады врагам.
Кто с мечом к нам пришел…
В плен взяли немногих. Очень немногих. Уйти не смог никто.
Эрасмиус не занимался ничем. Он крепко сжал браслет на своем запястье и звал.
Спасательные капсулы с пилотами — слишком ценный ресурс, чтобы им разбрасываться.
Рико добивал врага.
Эрасмиус звал.
И, повинуясь своему создателю, выходили из гиперпространства спасательные капсулы. Одна за другой.
Первый.
Второй…
Девятнадцатый…
Рико вытер слезы.
— Они погибли, как герои, — шепнул кто-то рядом.
— Вечная память, — отозвался Рико. Он как раз отдал последние приказания и теперь просто наблюдал за ходом боя. Сам бы вмешался, но адмиралу не по чину за каждым рейдером гоняться. Без него додавят.
По рубке пронесся тяжелый вздох.
Мужчины вставали один за другим. Обнажали головы. Кое у кого по щекам текли слезы…
Всю торжественность момента нарушил ледяной голос Эрасмиуса Гризмера:
— Мне нужен корабль с большим трюмом — подобрать уцелевших.
Рико вскинулся, как от удара плетью:
— Уцелевших?!
Эрасмиус фыркнул. Неаристократично, но очень едко.
— Я не разбрасываюсь ценными ресурсами. После уничтожения кораблей пилоты — кто успел — катапультируются в спаскапсулах. Так что если вы еще хотите увидеть своих героев…
Рико удавил бы подонка за иронию… если бы не был ему так благодарен.
Они — живы.
Рядом кто-то всхлипнул.
И тут же Рико рявкнул, скрывая за командирским тоном дрожь в голосе:
— Живо!!! Освободить пятую посадочную палубу! Взять истребители на другие корабли!! Приготовиться к погрузке спаскапсул!!!
Живые.
Слава Роду!
Живые…
Среди спасательных капсул, погруженных на борт флагмана, одна выделялась своими размерами. В ней находились два человека, которые так и не разомкнули объятия. И белые волосы Авроры обвивали Романа подобно водорослям.
Разъединить их не было никакой возможности.
— Ты сможешь их вытащить?
Эрасмиус посмотрел в глаза Рико и впервые в жизни не смог брезгливо пожать плечами. Столько надежды было в голосе адмирала, в его взгляде… судьба ведь не отберет у него этих детей? Один раз он уже с ними попрощался, второго не будет, правда же?
Правда?
— Я постараюсь.
Эрасмиус не был уверен в успехе. Вытаскивать предстояло двоих. А учитывая, что у Романа началась перестройка организма, Аврора воспринимает его как часть себя, а капсула считает их единым целым… впереди просматривалась каторжная работа.
Но ученый готов был пахать день и ночь.
Все ради знания.
Или все-таки он привязался к своим творениям?
Эрасмиус не смог ответить на этот вопрос даже себе. И это означало самое худшее.
Черный доктор стал человеком.
Эпилог
Мальчик и девочка стоят в лаборатории перед громадным регенератором, в котором, крепко сцепившись, плавают два тела.
Дети держатся за руки, глаза заплаканы, потом девочка не выдерживает и утыкается в плечо брату.
— Не получается?
На плечи детей ложатся теплые ладони. Дети поворачиваются. И синие глаза встречаются с черными.
— Нет.
— Дедушка, они живы?
Эрасмиус гладит девочку по волосам.