Крик души
Шрифт:
Никки нервно сглотнула, пытаясь подавить отчаяние. Она так ждала этого момента, и вот все пошло не так, как надо.
— Я еду в больницу, — сообщила она, глядя в запотевшие окна и видя, как ее отражение проезжает по офисам и ресторанам района Вэлш-Бэк. — Я рожаю.
— Что?! — взорвался он. — Ты шутишь? Этого не может быть.
— Я знаю, но это правда. Прости…
— Ник, это чертовски неудачный момент.
— Я не виновата, — закричала она. — Я не просила его появляться на свет прямо сейчас.
— Но ты ведь знаешь, какой завтра день. Я не могу приехать к тебе сегодня вечером…
— Ничего страшного, — ядовито заметила она. — Не нужно. Я просто сообщаю, что твой ребенок уже в пути и что в следующий раз, когда мы будем разговаривать, ты, наверное, уже будешь папой.
— О Ник, что ты со мной делаешь, — простонал он. — Я понимаю, что ты злишься, но пойми, если бы у меня была хоть какая-то возможность…
— Я только что сказала тебе, что ты не обязан приезжать, — рявкнула она. — Миссис А. со мной, мы прекрасно справимся и без тебя.
— Я знаю, что справишься, но дело не в этом. О Боже, Ник, ты ведь не затаишь на меня обиду, правда?
— Нет. Я понимаю, что ты должен остаться там. Я просто подумала, что ты захочешь знать…
— Конечно, я хочу знать. Я хочу быть там. Просто я никак не могу сейчас подвести Дрейка. У ролика бюджет в четверть миллиона, и…
— Мне пора, — перебила она его. Нажав на кнопку «отбоя», Никки откинула голову и крепко зажмурилась: острая боль второй схватки становилась нестерпимой.
— Не забывай дышать, — мягко напомнила ей миссис А. — Ты не забыла захватить свой план родов [8] ?
8
План родов включает в себя пожелания роженицы относительно того, хочет ли она, чтобы при родах присутствовал отец ребенка; какие обезболивающие можно использовать; хочет ли она рожать в воде; в какой позе она будет рожать, каким образом следует наблюдать за плодом, и т. д.
— Он у меня в сумке, — с трудом произнесла Никки.
— Какое обезболивающее ты решила выбрать?
Никки полувздохнула-полурассмеялась.
— Что бы я ни выбрала, этого явно будет недостаточно, — объявила она. Она посмотрела на свой телефон: тот опять зазвонил. — Это он, — сказала она, нажала на кнопку приема и стала слушать, что ей говорит Спенс.
— Никки, пожалуйста, попытайся понять. Ты знаешь, как важен Дрейк для нашего будущего…
— Все в порядке, — перебила его она. — Я тоже не хочу, чтобы ты подвел его. Только обещай мне, что не станешь выключать телефон, и я позвоню, как только у меня будут новости.
— Конечно. Если это — единственная возможность для меня быть с тобой, придется нам ограничиться ею.
Нажав кнопку «отбоя», она откинулась на сиденье и стала спокойно смотреть на потоки дождя, которые затуманивали кромешную тьму и заливали дороги мерцающей светом водой. Люди, сгорбившись под зонтиками, бежали к автобусным остановкам, заскакивали в двери или выбегали из них: промокшие, расстроенные, желающие как можно скорее добраться домой. На самом деле она их не замечала, потому что думала о Спенсе и отчаянно пыталась не огорчаться из-за того, что он не приедет. Впрочем, это было тяжело: ей становилось почти плохо при мысли о том, что кто-то другой (Дэвид, или Кристин, или даже миссис А.) возьмет малыша Зака на руки до того, как такая возможность появится у его отца. Он должен был быть сейчас с ними, и все же она понимала, почему это невозможно.
— Думаю, ему сейчас очень тяжело, — заметила она миссис А.
Миссис А. успокаивающе сжала ее руку.
— Спенс уже большой мальчик, он справится, — сказала она. — Сконцентрируйся на ребенке, потому что у меня создается впечатление, что он немного сильнее торопится присоединиться к нам, чем я думала.
ГЛАВА 8
Было три часа ночи. Никки так устала и расстроилась, что не знала, что с собой сделать. Все инстинкты, которыми она обладала, требовали начинать тужиться, но акушерка продолжала говорить ей, что этого делать не следует, иначе она порвет себе шейку матки, а возможно, даже повредит ребенку.
Во время затишья, когда это желание становилось не таким нестерпимым, она начинала дремать, но ее снова будила такая боль, какую она ни за что не хотела бы испытать снова. Все ее тело ниже талии словно разрывали голыми руками. Она жадно вдыхала кислород, хватала ртом воздух, словно утопающий, перед тем как пойти ко дну, и так сильно сжимала руку Дэвида, что боялась, как бы не переломать ему кости.
— Все хорошо, — хрипло шептал он, пытаясь не морщиться от боли. — Ты просто молодец.
Кристин сейчас дремала в удобном кресле у монитора, положив на колени журнал, грозящий упасть на пол, а миссис А. вытирала Никки лицо и тихо шептала ей строки стихотворения, которое Никки никогда прежде не слышала, но, убаюканная его мерным, как волны прилива, ритмом, чувствовала, что уже любит его:
Из уютного, тихого мирка Меня достала доктора рука. Что ж не вернешь меня туда, Где влагой парит темнота? Нет, он кладет меня в кровать, И я сержусь, хочу кричать. Возможно, позже я усну… [9]9
Стихотворение современного английского поэта Тома Ганна.
Она открыла глаза, когда акушерка — жизнерадостная, круглолицая женщина лет сорока — вернулась, чтобы проверить, насколько раскрылась шейка матки. К невыразимой тревоге Никки она покачала головой и заявила:
— Еще недостаточно, но теперь уже скоро.
В отчаянии Никки повернулась к миссис А. Это были те же слова, которые акушерка произнесла в последний раз, когда заскакивала к Никки. За это время в соседних палатах родились два младенца, их пронзительные крики, словно небольшие музыкальные фонтаны, перекрывали звучащие отовсюду радостный смех и поздравления.
Она снова начала мысленно говорить с Заком, поторапливая его, напоминая, как сильно его любят, и убеждая не бояться. «Я здесь, с тобой, — тихо шептала она. — И папа скоро приедет. Нам всем не терпится увидеть тебя, взять тебя на руки и подарить тебе счастливую жизнь».
Прошло несколько часов с тех пор, как она в последний раз говорила со Спенсом. Ему нужно поспать, а ей сообщить ему пока было нечего. Эгоистично было не давать ему заснуть только потому, что ей хотелось чувствовать, что он здесь, рядом, пусть и на другом конце провода.