Крик и шепот

Уэбстер К.

— Привет.

Она поднимает свои ясные глаза и смотрит прямо в мои. Ее глаза не сверкают и не светятся игривостью, как я привык видеть у большинства детей нашего возраста. Вместо этого они скрывают тайны. Тайны, которые — я решаю это прямо в тот момент — я раскрою. Я сделаю все для этого.

— Привет.

Я провожу грязными руками по своим волосам и пытаюсь улыбнуться. Но девочка остается серьезной. И это делает меня несчастным. Мне до смерти хочется узнать, блестят ли ее глаза от ее улыбки.

— Я — Йео.

Ее губы

слегка изгибаются. И я мысленно хвалю себя за то, что почти заставляю ее улыбнуться.

— Я — Кейди.

— Как кузнечик (прим. Kadydid в переводе кузнечик)?

Она мило морщит носик.

— Что за кузнечик?

— Жук такой. Он маскируется под листья. Я делал доклад на эту тему в третьем классе.

Девочка прищуривает глаза и внимательно меня рассматривает.

— Я умею подражать своему коту, Уискерсу. Мне его друг подарил, — хвастается она. Неожиданно она встает на четвереньки и начинает ползать передо мной. — МЯЯЯЯЯЯЯУ.

Я громко смеюсь.

— Твой кот ужасно мяукает.

— Он не ужасный, — дуется Кейди. — Он милый. Это черно-рыжий, полосатый кот. Хочешь с ним познакомиться?

Я энергично качаю головой и поднимаю вверх ладони.

— У меня аллергия на кошек.

— МЯЯЯЯЯЯЯУ, — мяукает она и трется головой о мое колено.

Я протягиваю к ней руку и глажу ее мягкие волосы.

— Ты странная девочка, Кузнечик.

Она поднимается и улыбается во все тридцать два зуба. Я выше нее на несколько дюймов, но мне нравится, что она меньше меня. Рядом с ней я чувствую себя большим и сильным. Я могу быть ее защитником.

— Ты тоже странный. Ты китаец? Иногда бабушка берет нас в китайский ресторан. Там дают печенье с предсказаниями. В последний раз в моем было сказало: «Приглядись к кому-то особенному». Ты особенный? — спрашивает Кейди, мило морща свой носик.

— Не совсем. Я родился в Сеуле, Северной Корее. Я не китаец. Есть разница, — многозначительно говорю я ей, приподняв бровь.

Я пытаюсь произвести на нее впечатление. Но я не уверен, что знаю разницу между китайцем и корейцем. Только то, что пыталась передать мне мама о моем месте рождения и наследии. Большую часть времени мне очень хочется кататься на велосипеде или доставать Баркли. Я заставляю его слушать, как моя мама посещала дворец Кёнбоккун или как она ходила с нашим отцом в музей Корейской войны, где он валял дурака, пытаясь говорить по-корейски. Судя по словам мамы, там он сильно оплошал. Все эти рассказы я пропускал мимо ушей — меня всегда что-нибудь отвлекало. Теперь мне жаль, что я не уделял этому больше внимания. Для Кейди.

— Звучит необычно. А я родилась здесь, в Моргантауне. И я не особенная, — ее взгляд опускается на мою футболку с изображением «Звездные войны». Внезапно я чувствую себя смущённым. Мои братья пользуются одеколоном и носят красивые рубашки. Дин уже водит машину. Я чувствую себя глупым под ее взглядом.

— Я не особенный, — уверяю я ее. Затем пальцем поднимаю ее подбородок, так что снова могу видеть ее грустные глаза. — Я точно не умею мяукать как кот из преисподней.

Кейди хихикает и отталкивает меня. 

* * * 

— Боунзу ты бы понравился. Он тоже любит говорить плохие слова.

— Боунз — твоя собака?

В ответ Кейди безудержно хохочет и немного театрально катается по траве около аллеи, обхватив живот руками.

— Он с ума сойдет, если узнает, что ты мог подумать, что он собака! — ее заразительный смех не оставляет меня равнодушным — мне тоже хочется смеяться.

— Он твой брат?

Кейди садится и скрещивает ноги. Затем срывает длинный стебель травы.

— Да, мне он как брат.

Моя улыбка становится шире, когда я понимаю — у меня теперь не один друг, а целых два. Мне больше не нужен Джейк. У меня есть Кейди и Боунз.

— Боунз! — кричит она в сторону дома.

Я поднимаю глаза и вижу пожилую женщину, вероятно, маму Кейди. Она пристально смотрит на меня, и ее губы превращаются в тонкую линию. У нее синяк под глазом. Точно такой Дин схлопотал от Баркли. Брат врезал ему за то, что он целовался с его девушкой. Синяк фиолетовый, опухший и уродливый.

Женщина нервно сглатывает и уходит.

Кейди стоит, прикрывая ладошкой глаза от солнца, и всматривается в дом.

— Может, он просит у моей бабушки что-нибудь перекусить? Это странно. Он всегда приходит, когда я зову его, — она снова поворачивает ко мне голову и смотрит на меня. Кейди закусывает нижнюю губу — обдумывает отсутствие ответа от этого Боунза.

— Давай, в следующий раз, когда приду, я принесу немного ттока, раз он так любит снэки. Ттока вкусные. Куда лучше, чем немые печенья с предсказанием, — говорю я ей с улыбкой.

Глаза Кейди загадочно мерцают на солнце. И я решаю прямо тогда — она будет моим лучшим другом. Мне нравится смотреть в ее красивые глаза и на ее грустную улыбку. Я надеюсь, ее «типа брату» я тоже понравлюсь.

— Что такое тток? (прим. тток — блюдо корейской кухни; пирожок, сделанный из клейкого риса (по-корейски «чхапссаль»).

— Что-то вроде рисовых пирожков.

Кейди притворяется, будто ее рвет.

— Гадость! Боунзу точно не понравится. Он любит «Читос». Принеси его.

— Хорошо. 

* * * 

Три дня подряд идет дождь. Мне до смерти хочется снова пойти к Кейди и познакомиться с Боунзом. Но мама не позволит кататься на велосипеде под дождем.

— Почему бы тебе не пригласить Джейка поиграть в видеоигры? — спрашивает она, отпивая глоток горячего чая. Воздух наполняется ароматом лимона и меда.

Я издаю стон, но не ухожу со своего места у окна, откуда виден двор Кейди.

— Я не хочу с ним играть. К тому же Баркли ему нравится больше, чем я.