Крик
Шрифт:
— Ребята, давайте за ней! — крикнул Здоровяк и рванулся в сторону тропинки, уходящей в лес.
Вся компания побежала и спустя минуту скрылась в лесу. Я еще секунду наблюдал пустую платформу, а потом оказался среди деревьев. Мой взгляд двигался параллельно с движением бегущих за девушкой парней. Почему-то их камуфляж совершенно не терялся на фоне леса. Один из парней свернул за очередной поворот и запутался в ветках, валяющихся на дороге. Неожиданно, вопреки своему пофигизму, я пожалел, что он не свернул себе шею.
Вскоре за еще одним поворотом впереди показалась фигура девушки. Она спокойно, гуляющей походкой, шла по тропинке метрах в пятнадцати. Хотя преследователи явно не прятались, а наоборот что-то кричали, до последнего момента девушка ничего не замечала, погруженная
Особого желания наблюдать эту сцену во всех подробностях у меня не было, и взгляд, послушавшись невысказанной просьбы, сместился далеко вверх. Так далеко, что стали видны только вершины деревьев с высоты птичьего полета. И слава богу. Я современный человек и уже привык к ужасам, творящимся на каждом углу. Убийства, изнасилования, взятие заложников, все это является, как бы, частью нашей жизни. И в то же время не нашей. Мы уже привыкли без содрогания смотреть статистику «Дорожного патруля» и не думаем о том, что за каждой цифрой стоит человек. Человек со своей жизнью. Но нам-то об этом думать совершенно не нужно. Сделать мы ничего с этим не можем, а нервы нам и так столько всего портит, что для заботы и сострадания нервов просто не остается. И поэтому я, уже по привычке рядового гражданина, завалил сочувствие грузом своих собственных, пусть мелких, но своих, проблем. В конце концов, сама виновата. Нужно быть внимательнее в наше время. И что я мог бы сделать? Любой из этих громил одним мизинцем остановит все мои сбивчивые уговоры прекратить… И вообще, перед кем я оправдываюсь?…
И неожиданно я услышал ЭТО. Это был Крик. Он разнесся над зеленым лесом, вспугнув птиц с деревьев. Мое, как мне казалось, огрубевшее от нашей реальности сердце вздрогнуло. Нельзя простыми словами описать, что я услышал в этом Крике. Это была боль, это было отчаяние и… это была безысходность. Да, это была смертельная безысходность…
Я вскинулся и судорожно вдохнул воздух. Сидящая рядом старушка подозрительно резанула взглядом. Но я не видел ничего вокруг. В ушах стоял этот Крик. Крик девушки. Я знал, что это был всего лишь сон, но этот Крик все еще звучал в моей голове и не желал замолкать. Иногда случается что-то, что затрагивает струны души. Но этот Крик не просто затронул эти струны, он сыграл на них похоронный марш. Я был совершенно уверен, что человек, издавший этот крик уже мертв. Что-то сломалось в девушке с этим криком. И еще я был совершенно уверен, что если девушка и останется в живых, то все равно уже будет не живой. Всего лишь куклой, которой место в психиатрической лечебнице. Однако… Ведь это же всего лишь сон! Если бы я умел молиться, то взывал бы всеми молитвами к Богу, прося не допустить ничего подобного с этой девушкой, со всеми девушками.
Я все еще сидел и пытался разобраться в себе и в том, что мне приснилось. Я уже несколько раз бросал боязливые взгляды на девушку, пытаясь уловить что-то… а в ушах все еще стоял этот Крик. Но вот объявили какую-то станцию, и девушка резво вскочила, скинув с колена, только что очутившуюся на нем руку Здоровяка. Здоровяк пьяно-удивленным взглядом посмотрел на свою руку и перевел взгляд на удаляющуюся девушку.
Это было не просто «де жа вю», это был мой сон. С точностью до самых мелких подробностей.
Вот здоровяк толкнул своих друзей и они поспешили к выходу, расталкивая на своем пути людей. Почему-то именно сейчас меня удивило то, что они не сказали друг-другу не слова. Как будто это для них уже привычное дело, ни с того ни с сего вскакивать и бежать за девушкой.
Я сидел в полном ступоре. Крик все еще звучал у меня в голове, и если была хоть малейшая вероятность развития событий так же, как и во сне, я должен был попытаться это остановить. Меня останавливало не это. Что я мог сделать?
Только в зарослях крапивы я начал осознавать всю глупость своих действий. Хорошо еще, что я не забыл свой ежедневник. Однако в вагоне я оставил все свои вещи. К тому же я подвернул ногу и, конечно же, окрапивился просто насквозь. Однако, несмотря на видимую глупость, я выбрал очень удачное место. Девушка спустилась на уже знакомую мне по сну тропинку в десятке метров от меня, и как раз в этот момент на платформу высыпали предполагаемые насильники.
Я затаился и начал молиться о том, чтобы Здоровяк не крикнул, как во сне…
— Ребята, давайте за ней!
Черт. Глядя на бегущих по платформе насильников, я совершенно не задумываясь, достал зажигалку и полез за сигаретой. Тут мой взгляд упал на совершенно сухую траву. Лето нынче выдалось жаркое, и сухость царила везде. Уж не знаю, что меня сподвигло, но спустя секунду, я уже хромал по тропинке за девушкой, опережая Здоровяка с компанией примерно на минуту. И, как я и надеялся, точно в том же месте, что и во сне, на дороге валялась огромная куча веток. Уж не знаю откуда она там взялась, но я не долго думая, выхватил из кармана свой ежедневник и… задумался. Под рукой больше ничего не было, а поджигать нужно было срочно. Поэтому я все-таки пожертвовал своим ежедневником. Зажечь его не составило труда, благо вел я его уже целый год и он был весьма толстый. Я судорожно начал вырывать из ежедневника горящие листы и бросать их вокруг. Куча веток тут же вспыхнула и, когда ежедневник кончился, я начал бросать в нее все, что только можно: траву, валяющийся вокруг мусор, ветки. Крик, неумолимо звучащий у меня в голове, заставлял двигаться так быстро, как я еще никогда не двигался. Поднялся жуткий дым, и вскоре я, закашлявшись, отбежал подальше и упал без сил.
Прошло некоторое время, и дыма стало еще больше. Шестеро парней на тропинке так и не появились. То ли они, как я и надеялся, испугались дыма; то ли решили не связываться с психом, хромающим вокруг огромного костра посреди дороги в лесу; то ли просто сон был бредом. В любом случае, я поднялся и, весь грязный, пропахший гарью и потом, пошел обратно к платформе. За моей спиной разгорался пожар, а я шел по дороге с дурацкой улыбкой, потому что в голове больше не звучал Крик. Хотя, запомню я его на всю жизнь.
«Как я уже говорил, я полностью виновен и готов понести наказание. Наказание за то, что поджег этот лес, и вся Москва в течение трех месяцев нюхала дым. Мне даже кажется, что расскажи я кому-нибудь про свой сон, меня отправят в психушку. Может быть. Но ведь может быть и нет?…»
А, чепуха. Кому я это пишу? Мне все равно никто не поверит. Я сам уже не верю. Чтобы я, и поджег лес. Да еще и из вагона выскочил через форточку, бросил вещи. И это я — человек умственного труда. И этот бредовый сон. Ничего похожего мне больше не снилось, хотя этот Крик я помню, как будто услышал его секунду назад. Он будет преследовать меня всю жизнь. Крик из сна… или из возможного, но не состоявшегося будущего. И кто мне поверит? Никто. Потому что никто не слышал этого Крика. Крика молодой девушки. Крика страшного, полного боли и отчаяния. Я сделал все, что мог, чтобы не допустить этого. Во всяком случае, первый раз в жизни, поступил так, как диктовало мне сердце. И даже если этот Крик всего лишь сон.