Криминальные повести
Шрифт:
– При чем тут мнительность?!– рассердилась Реус. – Мокшанский терпеть не мог уменьшительных имен вообще, а Мишу – в частности. Лариса говорит, что он ей еще до замужества запретил так себя называть…
– Лариса говорит! Лариса думает! Что вы заладили! Одна с ума сходит от комплекса неполноценности, а другие от нее начинают заражаться этим… как его? Шизофренией! Вот!
Широков резко повернулся и быстрым шагом пошел в клуб.
На втором этаже размещалась биллиардная. Станислав играл всего пару раз в жизни, но сейчас ему нужно было чем-то отвлечься – все равно чем.
Мужчина со щегольской бородкой выразительно посмотрел на вошедшего поверх очков в золотой оправе и постучал ногтем по стопочке входных билетов. Станислав заплатил рубль и осмотрелся. В довольно просторной комнате было три стола, вокруг которых неторопливо и с достоинством расхаживали играющие, вооруженные киями. Кроме них здесь же находились болельщики и просто зеваки. Первых отличали задумчивые лица и прищуренные глаза, а молчаливые одобрительные или сожалеющие покачивания голов следовали после каждого удара игроков. Вторые наблюдали за происходящими баталиями издали, шепотом комментируя успехи и промахи.
Широков подошел к дальнему столу, где играли низенький лысый мужчина и Костя Васнецов. Оба были целиком поглощены игрой и не обращали внимания на окружающих. Насколько позволял Станиславу судить его скромный опыт, сражение шло с переменным успехом, и соперники шли шар в шар. Но давалось это им по-разному. Если лысый потел и отдувался после каждого удара и высовывал язык от напряжения, наваливаясь на бортик стола, то Костя двигался легко и непринужденно. На лице его блуждала снисходительная улыбка. Соперник долго готовился к очередной атаке, надеясь точным ударом вырваться вперед. Но в последний момент рука дрогнула, и он промазал довольно легкий шар. Костя два раза обошел вокруг стола, внимательно оценивая расстановку шаров, потом быстро прицелился и выполнил блестящий дуплет, вызвав восторженный вздох зевак. И тут же положил тонкого «свояка», не оставив лысому никаких шансов. «Партия!» – веско бросил Васнецов. Широков с удивлением отметил, что в миг триумфа на Костином лице промелькнуло выражение не радости, свойственное победителю, а злорадства и презрения к жертве. Словно от долго ловил надоедливую муху и, наконец, припечатал ее ладонью к стене. Станислав даже поежился от вспыхнувшей в нем неприязни.
Тем временем Костя аккуратно положил кий на стол, спрятал отданные лысым деньги и, заметив Станислава, подошел к нему. Широков просто поразился происшедшей с человеком моментальной перемене: Васнецов широко и радостно улыбался, искренне довольный встречей со знакомым.
– Ты видел, как я его сделал? Крепкий орешек! До этого мы с ним сыграли две партии, и я обе просадил…
«Ну вот, все объясняется просто! А я уж подумал невесть что о человеке! Все это парочка виновата со своими психологическими изысканиями», – подумал Широков и, улыбнувшись, поздравил победителя.
– Ловко у тебя получается! Давно играешь?
– Да нет. Так, от случая к случаю. Раньше – было, играл часто. У тестя на даче стол стоит, так что баловался… Раньше…
По лицу Васнецова пробежала тень, а затем тут же вернулась улыбка.
– Раньше? – переспросил Станислав. – Продали, что ли?
– Не продали! Просто мы с тестем… Как бы точнее выразиться? Э-э… Не сходимся характерами! Потому я там теперь редко бываю.
– Случается, – вежливо согласился Широков. – Это, конечно, не мое дело, но, вообще, он у тебя странный человек!
– Ты имеешь в виду его номер с отъездом?
– Точно. Всех, понимаешь ли, переполошил…
– Бывают у него заскоки! Я Ларисе сразу сказал, что нечего поднимать панику. И с телеграммой этой! Вбила себе в голову, что он, видишь ли, не мог подписаться «Миша». Да Вероника его всю жизнь «папа Миша» называла. Что с того? Ой! – вдруг всполошился Васнецов. – Меня же Ника прибьет! Я у нее только на полчаса отпросился!
– Строгая у тебя жена! – без намека на насмешку сказал Широков.
Они скорым шагом пошли в корпус.
– У каждого свои бзики, – усмехнулся Костя.
В холле в гордом одиночестве Бица смотрел телевизор. Его голова склонилась на бок, а кончик языка беспокойно бегал по оттопыренной губе. На экране целая шеренга жгучих блондинок яростно махала обнаженными ногами.
– Шикарные бабенки! – сообщил Гоша абсолютно серьезным тоном, изучая нечто метра на три поверх головы Станислава. – Щас бы парочку сюда!
– Справишься ли?
На лице Бицы сложилась гримаса, смысл которой стал ясен только после раздавшегося тоненького «хи-хи-хи».
– Тебя на помощь не позову – не надейся! Хи-хи!
– Завидую твоим способностям!
Широков собирался добавить что-нибудь едкое, но в это время в левом углу холла за лестницей на второй этаж послышались звуки словесной перепалки, приглушенные закрытой дверью комнаты, где она происходила.
– Опять Вероника Костика уму-разуму учит! – пояснил Гоша, прислушиваясь. – Вот баба! Огонь! Ты видел – она лифчик никогда не носит – так торчат, как надо! Я бы с превеликим удовольствием ее поимел…
Внезапно в голосе Бицы зазвучали недобрые нотки, и он произнес с отчетливым ожесточением:
– Ничего… Еще не вечер! Мы себя еще покажем!
Широков поднялся к себе, оставив «сексуального маньяка», как мысленно его окрестил, наслаждаться шоу самостоятельно.
Надя и Медведев сидели на кровати Широкова, вероятно, обсуждая весьма важную тему, коль Ваня полностью утратил контроль над очками, съехавшими на нос в присутствии дамы.
– Вечер добрый! Не помешал? – Станислав постарался, чтобы вопрос прозвучал в меру ехидно.
Ваня пожал плечами, а Реус поправила короткие каштановые волосы и с вызовом посмотрела на вошедшего.
– Пойду еще погуляю, – заявил Широков, заметив полное отсутствие энтузиазма от своего появления.
– Нет! Вы оставайтесь, а мне уже пора!
Надя кивнула ухажеру и выпорхнула из комнаты.
– Запираться в таких случаях надо! – назидательно посоветовал Станислав.
– Стучаться надо! – в тон ему парировал Ваня.
– Я к себе домой пришел!
– Я, заметь, тоже вроде бы дома!