Криминальные прогулки

Незнанский Фридрих Евсеевич

Нет, это уже переходит всякие границы…

Инга зло пихнула телефон в сторону и уперлась руками в стол. Он был завален какими-то бумагами. Инга взяла одну из них. Это было решение уполномоченной госкомиссии о признании данного ресторана обанкротившимся. Инга подняла со стола еще один листок. Ага, уведомление с телефонной станции… Что там? Так… «Ввиду систематической невыплаты вами абонентской платы мы вынуждены отключить ваш телефон…»

Все понятно. А она-то, дура, возилась с этим аппаратом…

Инга отбросила бумагу и вздохнула: «Ладно… В таком случае надо бежать за милицией самой…»

Инга не услышала, как за ее спиной шевельнулся лежащий в коридоре Витя.

Когда Андрей Петрович Садчиков вышел из кабинета Турецкого, «важняк» поставил локти на стол, положил подбородок на кулаки и задумался.

Итак, глава аппарата мэра полностью отрицал свое знакомство с Корневым… Что ж, Турецкий не располагал неопровержимыми доказательствами того, что Садчиков лжет. У него были только косвенные улики… Но Андрей Петрович утверждал, что вообще не слышал раньше про Корнева и его автосервис! Вообще! А как же видеокассета? А телефонная выборка?

Финтит что-то Андрей Петрович, финтит…

Разумеется, Турецкий не стал раскрывать перед ним карты – ни о кассете, ни о выборке ничего не сказал. Чтобы не спугнуть…

Как они и решили с Никитиным, за Садчиковым нужно последить.

Впрочем, шут пока с ним – с Садчиковым…

Турецкий развернул лежащую перед ним карту Тулы и внимательно склонился над ней. Недавно «важняка» посетила одна догадка, и вот теперь он решил проверить ее…

Карта была непростой. Помимо гнутых полосок улиц и прочерченных тонким пунктиром маршрутов общественного транспорта на ней пестрели многочисленные точки различных городских достопримечательностей. Вот, например, исторический музей, вот театр драмы и комедии, вот крытый рынок… Посмотришь – и сразу ясно, как доехать и на чем… На карте были указаны магазины и кафе, стадионы и выставочные залы, салоны связи и художественные галереи. И все – с названиями. Магазин «Юбилейный», кафе «Волна», стадион «Орион»…

Турецкий скользил взглядом по карте, проверяя свое предположение… Может, он, конечно, и ошибался… Может… Глаза «важняка» перепрыгивали с бара на теннисный корт, с теннисного корта – на собачью площадку, оттуда на свалку, а потом ныряли в бассейн…

Хотя ну– ка, ну-ка… Его взгляд вернулся немного назад. Свалка… Так, ну вот она -свалка, а это что, чуть выше?

И вдруг Турецкий замер.

Все!

Так и есть!

Он откинулся в кресле и возбужденно поправил галстук. Потом еще раз согнулся над картой и, окончательно в чем-то убедившись, хлопнул по ней ладонью:

– Нашел!

Он нашел место, где может скрываться Корнев.

И сделал он это так.

Когда психиатр передал ему слова Корнева «меня не найдут ни на небе, ни на земле», Турецкий задумался. Что это? Бравада? Бред сумасшедшего?

Может быть…

А если нет? Если эта фраза имеет какой-то смысл?

Но какой? «Ни на небе, ни на земле…» Н-да… Задачка…

Или все– таки бред?…

Турецкий сначала и сам не мог понять, почему он так уцепился за эту фразу. Выкинуть ее из головы, да и все! Но не получалось. Не давала она ему покоя.

Какие– то едва уловимые ассоциации рождала она в нем… Но он никак не мог схватиться за них, они ускользали и расплывались… Ни на небе, ни на земле… Ни на земле, ни на небе…

Откуда это сидело в памяти? Вернее, не это, а что-то очень похожее, вот до ужаса похожее… И как-то связанное с его прошлым, вот ведь что удивительно! Но как именно связано – этого Турецкий не мог вспомнить…

А сегодня вдруг раз – и вспомнил!

Лет десять назад Турецкий ездил отдыхать на горнолыжный курорт. Удовольствия от спуска по заснеженным склонам получил мало, потому что уже на второй день поранил себе руку, не вписавшись в поворот. Вследствие чего плюнул на здоровый образ жизни (оказавшийся к тому же вовсе не таким уж и здоровым) и до конца отпуска с чистой совестью просидел в расположенном на одном из холмов ресторанчике.

А назывался тот ресторанчик – «Между небом и землей».

Вот так.

А теперь Турецкий сидел перед картой Тулы, в верхней части которой имелось синее пятнышко с мелкой надписью рядом: «Между небом и землей». Ресторан европейской кухни". Цвет карты вокруг был слегка розоватый, что, согласно таблице условных обозначений, указывало на холмистый рельеф местности данного района города.

Это была самая окраина Тулы. Добраться туда из центра можно было где-то за полчаса.

Турецкий снял телефонную трубку и принялся набирать Никитина.

В дверь постучали. Причем постучали лишь для приличия, потому что открылась дверь еще до того, как Турецкий успел что-то сказать. В щели одна над другой показались физиономии Яковлева и Коломийца.

Турецкий махнул им, чтоб заходили, и, услышав в трубке никитинское «алло», произнес:

– Павел Тимофеевич, это Турецкий. Есть дело.

«Между небом и землей». Именно эту надпись прочитал Садчиков на Витином брелке во время их последней встречи.

Тулу Андрей Петрович знал хорошо. Поэтому быстро смекнул, что к чему.

Когда Екатерина Илларионовна ушла, Садчиков снова бросился к телефону. Ну что – хоть сейчас-то удастся позвонить или опять помешают? Он коснулся рукой трубки и опасливо съежился: а ну как он сейчас снова затрезвонит? Потом покосился в сторону прихожей: или, может, еще кого-нибудь черти принесут в самый неподходящий момент?

Однако все было тихо.

Андрей Петрович вздохнул с облегчением, снял трубку и набрал номер старшего меркурьевца.

– Слушаю, – раздалось на другом конце.

– Пять минут – и ты у меня! – сказал Садчиков и положил трубку.

Ему не нужно было утруждать себя представлением: «это Садчиков» или даже «это я». Подчиненные и так узнавали его голос и вскакивали с места, отбрасывая стулья и машинально застегивая верхнюю пуговицу на камуфляжной униформе.

Он для «Меркурия» – маршал.

Через пять минут, даже раньше, старший меркурьевец прибыл. Надо сказать, что это был еще тот отморозок. Поэтому, когда Андрей Петрович объяснил ему, что именно нужно сделать, старший меркурьевец не то что не смутился, а даже наоборот – чрезвычайно обрадовался и усмехнулся во всю свою кровожадную, клыкастую пасть: