Криминальный кураж
Шрифт:
Вино горячей струей расползлось по жилам, мешаясь с кровью и разливаясь приятным теплом по всему телу. Щеки у собравшихся зарозовели, глаза заблестели еще ярче, чем раньше. Все было так мило. Даже Сидоренко умудрился ниоткуда не упасть и ничего не свалить. В общем, блаженство.
Мы ели необычайно вкусные салаты, наслаждались неспешным общением, когда Перцевой заявил:
— Ну что? Как там говорят: между первой и второй… — и он снова разлил вино по стаканам.
— Теперь слово дается уважаемой госпоже Астраханцевой. Не просто руководителю наших стройных рядов, но и очаровательной
Анастасия поднялась, гибкая и великолепно держащаяся. И ее хрипловато-властный голос словно заставил комнату посветлеть:
— Поздравляю всех, господа, вы великолепно поработали. В общем, за вас!
И снова — тускловатый звон стаканов…
— А теперь я вынужден вас оставить, — по прошествии некоторого времени извинился Перцевой. — Шашлык — дело хозяина, и я бы хотел приготовить его. Развлекайтесь, не скучайте.
И Андрей выскочил за дверь. Вслед за ним, поспешно извинившись, вышла Светка. Может быть, желает пообщаться с любимым мужчиной наедине? А то, что Перцевой — объект Светкиных чувств, сразу чувствовалось.
Но нет, я ошиблась. Светлана, секретарша НИИ, вернулась довольно быстро.
Минут через пятнадцать я решила, что надо бы сделать перерывчик в чревоугодии, и встала из-за стола. Астраханцева, сидевшая рядом, улыбнулась лукаво и тоже поднялась, тихонько шепнув:
— Идем, провожу.
— Девочки, вы куда? Вы нас насовсем оставляете? — мужественным баритоном запротестовал Мародерский, и его медовые очи полыхнули, на миг поймав мой взгляд. А я ощутила странную, малообъяснимую дрожь в коленках.
— В самом деле! Ну по одной — еще куда ни шло, но чтобы целыми пачками… — поддакнул Лавкин, уже захмелев и потому, видимо, забыв о субординации, которой придерживался по отношению к Анастасии.
— Мы вернемся, без нас все не пейте, — хрипловато хохотнула Астраханцева.
А я неожиданно почувствовала себя неловко. Мне нечасто встречаются женщины, которые могут «переплюнуть» меня по чувству собственного достоинства и внешней привлекательности. Тут приходится признать: Астраханцева была на порядок выше Тани Ивановой. Но меня это не огорчило — наоборот, приятно было видеть человека, сочетающего в себе все мыслимые добродетели.
Мы с Анастасией вышли на задний двор и, поулыбавшись Перцевому, дошли до хлипкого строения, сквозь дощатые стены и крышу которого просвечивало серебристо-синеватое небо.
Андрей ловко сновал вокруг мангала, нанизывая на шампуры порции шашлыка. В углу его рта торчала уже потухшая забытая сигарета. Вокруг прыгал Пират, черный и ловкий, как змея. Я подошла к нему.
— Неужели ты один справишься со всем этим? — окинув взглядом тазик, наполненный кусками мяса, поинтересовалась я.
Перцевой сплюнул сигарету и рассмеялся:
— А что, ты хочешь мне помочь?
— Ну да, и ранить Светины чувства… — бросила пробный камень я.
— Да брось ты, мы же взрослые люди, — улыбнулся Перцевой. И поинтересовался: — Что же, Ванька, засранец, про тебя совершенно забыл?
Только тут я вспомнила о своем спутнике, благодаря которому на этот пикник и попала. В самом
— Я не жалуюсь, — хмыкнула я.
Тут показалась Астраханцева, и мы пошли к дому. В спину нам вдруг ударил истошный лай Пирата. Я напряженно обернулась, так и ожидая толчка в спину мощного собачьего тела и впившихся в горло острых зубов. Но пес скакал у забора и буквально надрывался.
— А, чужого увидел, — замахиваясь топором и с силой втыкая его в бревно, пояснил Перцевой. — Он всегда облаивает чужих. Очень удобно, между прочим. Не каждый полезет. А вообще, Пират словно издевается над своей кличкой. Тихий и мирный, будто его матушка в свое время согрешила с болонкой.
Как только Андрей подбросил несколько деревяшек в мангал, огонь тут же накинулся на свежую пищу и захрустел влажноватой древесиной, отплевываясь искорками. Оглянувшись на взметнувшееся пламя, мы выслушали эту немного странную характеристику собаке и продолжили путь к дому, чувствуя прохладу дождевых капель на плечах. Нам навстречу попалась Гала в сопровождении своего хитроглазого супруга, которая спешила в ту сторону, откуда шли мы.
В домике нас ожидала забавная картина. Светка с независимым видом сидела на подоконнике, смоля тонкую сигарету. Мародерский смущенно стирал со щеки помаду цвета фуксии — Галиного оттенка, между прочим. А пунцово-красный Сидоренко, тип достаточно стеснительный, меланхолично жевал веточку укропа.
— Стоит на пять минут выйти… — поймав мой взгляд, философски хмыкнула Анастасия, — и тут начнется…
— Это точно, — рассмеялась я. Мы переглянулись с видом заговорщиц и уселись к столу.
— Ну и что мы сидим? — задумчиво поинтересовалась Астраханцева. — Мужчины, где наши горячительные напитки?
— Почему девушки должны изнывать от жажды? — подключилась я.
— Да-да, Герман, Иван, ну что же вы!
Парни тут же засуетились, разливая вино по стаканам. Светка подхватила свой и Андрея и понеслась к нему, устремляясь на аромат жарящегося мяса, словно пчелка на мед.
Вернулась она, когда мы выпили свое вино, обставив свое появление торжественно. Кокетливо покачивая бедрами, она трепетно несла в вытянутых руках блюдо с насаженными на шампуры кусочками мяса, кружками лука и помидоров.
— Первая партия, угощайтесь, гости дорогие! — провозгласила она, а мы поспешно освободили центр стола. — Хозяин заявил, что не вернется, пока не пожарит все! — добавила Светлана, плюхаясь на стул и залпом выпивая бокал томатного сока.
Мы к этому заявлению отнеслись на удивление философски. В самом деле, зачем нам хозяин, когда есть все, что душе угодно: салаты, вино, а теперь еще и дымящееся, с поджаристой корочкой мясо. А из недр холодильника при помощи ловких рук супругов Лавкиных появились запотевшие бутылки водки, которые они водрузили вокруг блюда с шашлыком, как стражей, охраняющих крепость.