Криминология: история самых известных преступлений

«И когда они были в поле, восстал Каин на Авеля, брата своего, и убил его» (Книга Бытия 4, 8). Так, согласно Святому Писанию, произошло первое убийство в истории человечества.

Моисей скупо рассказывает о том, как старший сын Адама и Евы покончил со своим младшим братом. Произошло это после того, как Каин принес в жертву Всевышнему земные плоды, а Авель – первородных ягнят. И – о ужас! – Бог принял жертву младшего брата, а дары старшего отверг. Одолеваемый ревнос-тью и злобой, Каин заманил Авеля в поле и лишил его жизни.

В Иудее произошло то, что римляне позже назовут «кримен» (crimen) – преступление. Отсюда и определение criminalis – преступный, и многие образованные от того же латинского корня слова: криминалитет, криминология, криминалистика… Спрашивается: при чем тут латынь? Именно Древний Рим, позаимствовавший у античной Греции ее культуру, религию и философию, обозначил те взаимоотношения преступности и законодательства, которые определили в дальнейшем правовую систему Европы. Через кодексы Юлия Цезаря, Феодосия, Юстиниана, Карла Великого, Наполеона и других – вплоть до наших времен.

Впрочем, необходимо важное уточнение.

Всем известно, что родиной того, что мы до сих пор называем «демократией», являются древние Афины. Осталось в нашем языке и выражение «драконовские меры». Но, какой «дракон» их принимал, мало кто помнит. А ведь связано это с юридическим кодексом, который определял наказание за каждый преступный акт и мог быть исполнен только судом. Человека, который написал эти законы, строгие и суровые, звали Драконт.

Именно этот афинянин, провозгласивший политическую полноправность для всех граждан полиса, – важное уточнение – способных служить на собственном иждивении в тяжеловооруженных войсках, реформировал законодательство. Драконовские (хотя, скорее, драконтовские) положения уголовного права были начертаны на каменных скрижалях (по некоторым источникам, на деревянных табличках) и выставлены на городской площади на публичное обозрение.

Драконт возглавил «политию» – народное собрание Афин – в VII веке до н. э. Он не был должностным лицом, – скажем, архонтом (правителем). Драконт являлся только лидером, зато каким! Он сумел превзойти существующее тогда государственное устройство.

В то непростое время (а когда оно было простым?) в полисе применялись устные законы, находившиеся под контролем аристократов. Однако в Афинах все увереннее заявлял о себе класс незнатных, но зажиточных граждан: торговцев, землевладельцев, мастеров ремесел, – которые начали справедливо претендовать на участие в управлении богатым городом. Драконт понимал, что правовая система в полисе могла быть легко использована аристократами в их собственных интересах, поэтому и установил в 621 году до н. э. новый кодекс законов. Уравнивающий в правах всех «истинных» граждан Афин.

«Кровью, а не чернилами были законы Драконта написаны» – скажет об этом кодексе древнегреческий политик и оратор Демад (порой эту цитату приписывают Аристотелю). Вот как пересказывает содержание этих драконовых таблиц древнегреческий писатель Плутарх:

«Драконт определил различие между убийством умышленным и убийством ненамеренным, назвал условия, при которых ненамеренное убийство признавалось ненаказуемым и допускало примирение родственников убитого с убийцей. Зато кража полевых плодов – например, капусты или яблок – наказывалась смертью, приравнивалась к святотатству, кощунству или предумышленному убийству, ибо это покушение на право собственности, основу государственности. Если же кто-то берет в долг и не отдает денег, то становится рабом заимодавца…»

Смертная казнь занимала главное место в ряду наказаний, определяемых Драконтом. Когда у него спросили причину такого сурового наказания даже за малые преступления, он ответил: «Потому что мелкие заслуживают этого, а за большие преступления у меня нет высшей меры».

Приговор к смертной казни исполнялся в Афинах тремя способами. Первый, применяемый едва ли не с первобытных времен, состоял в том, что осужденного бросали в пропасть. Эллада, как известно, – страна горная. Второй способ заключался в том, что обнаженного преступника привязывали в пустынном месте к дереву и оставляли умирать от голода, жажды, жары и холода – в зависимости от времени года. Третьим инструментом наказания был яд. Осужденного или кололи отравленным дротиком, или давали ему выпить бокал с соком болиголова. Смертью от цикуты был «награжден» знаменитый даже за пределами Аттики философ Сократ (о его казни рассказано в моей книге «Яды. Полная история», вышедшей в издательстве АСТ).

Кодекс Драконта показался потомкам слишком жестким и безжалостным. Не удивительно, что и полстолетия не прошло, как «драконовы законы» – за исключением тех, которые касаются убийств, – были отменены афинским политиком Салоном. Под его эгидой был принят другой свод законов, более умеренных и справедливых. Именно Салона правоведы стран Запада считают основателем современного права. Но и Драконт остался в памяти людей за его попытку обосновать равенство граждан перед законом.

Популярность – тяжелый груз, порой в самом прямом смысле слова. Если верить легенде, однажды Драконт находился в театре на острове Эгина, и сторонники политика решили выразить свое одобрение его действиям. Они в традиционной греческой манере принялись бросать ему на голову свои шляпы и плащи. Вещей было столько, что под их тяжестью Драконт, человек не самый физически развитый, задохнулся и скончался на месте.

«Нравиться многим – зло» – вынес в XVIII веке вердикт немецкий классик Фридрих Шиллер. Автор драмы «Разбойники», который стал почетным гражданином революционной Франции, «подарившей» человечеству гильотину, был убежден, что со злом надо бороться силой. А разве она – не очередное зло, только в ином обличии? Примеров тому у Истории тьма. Тем более что у Драконта всего через несколько столетий – какая мелочь для вечности! – появились достойные преемники: древние римляне.

В «Законах XII таблиц», принятых в 451–450 годах до н. э. и регулировавщих практически все сферы жизни древнеримского общества, подробно прописывалась специфика преступлений и наказаний. Современное понимание преступления как социально опасного деяния в «Законах XII таблиц» распространялось только на преступления против Римской республики. Все прочие преступления рассматривались в качестве деяний, наносящих вред лишь отдельному гражданину Рима. Государство – превыше всего!