Крипипаста
Шрифт:
В этот сборник я не стал включать рассказы «Правда о том, что случилось с мисс Гранде» и «Серебристый цилиндр». Оба этих рассказа мне нравятся, но они не туда и не сюда. Ещё не стал включать «Предсмертное свидание», о котором вы вряд ли что-то слышали, и «Таинственный голос». Они хоть и вписываются в цикл, но их я считаю неудачными. Уж скорее это была проба пера. Тренировка. Если вам будет интересно, то их можно найти – по интернету они тоже хорошо расходились.
Специально для этого сборника написал рассказы «Вторжение чёрных шаров» и «Призрак динозавра». Включил не слишком популярную историю «Когда снится мёртвый» – её мне
Приятного вам прочтения.
Дух радиоэфира
Теперь я и не знаю, что лучше: никогда бы этот голос не слышать или чтобы всё было как было. Странности в моей жизни начались с того, что по радио заиграла песня «Есть люди, как на волнах гребешки». Не пытайтесь вспомнить, вы такую песню не знаете. Её знаю только я и знал друг моего детства Женя. Он сам эту песню сочинил. И если бы она не заиграла тогда, то случилась бы трагедия. Ведь я чуть не сбил человека…
Это случилось в середине лета. Я возвращался домой поздно. Свернул с Дмитровского шоссе на дорогу, которая ведёт по лесистой местности мимо пионерлагеря «Космонавт». Там ни одного фонаря, но так до моего дома было короче. Дорога эта прямая, длинная, и асфальт на ней удивительно ровный. Если ехать днём, то надо быть внимательным – всюду бегуны и велосипедисты. Но тогда был час поздний – ближе к полуночи.
Ехал я уставший, расслабленный, смотрел вперёд на пустую, всюду одинаковую дорогу, и ведущий по радио говорил так неторопливо, убаюкивающе. И играли одна за одной спокойные песни… Я не знал, что за рулём в самом деле можно уснуть. Думал «спать за рулём» – это так говорят про невнимательных водителей.
Но я похоже уснул взаправду. На десять секунд или на пятнадцать. И в эти несколько мгновений я отчётливо услышал «Юрка, не спи!», а потом заиграла давно забытая гитарная мелодия и высокий подростковый голос запел:
Есть люди, как на волнах гребешки,
Я вспоминаю их от тоски.
Или тоска от воспоминаний.
По правде, не знаю.
Это был голос Женьки… Уверен, что он ещё звучал из динамиков, когда я вздрогнул, очнувшись от сна. И в ту же секунду я увидел прямо перед собой спину велосипедиста. У него на куртке горели светоотражатели, на заднем колесе ярко мерцала сигнальная фара. Велосипедист, разумеется, слышал, что машина приближается, но беспечно крутил педали, прижавшись к обочине. Откуда ему было знать, что я заснул и несусь прямо на него?!
Всё решила одна десятая секунды. Я вывернул руль, машину повело, и она чуть не слетела с дороги. Шины издали оглушительный звук. Я вдавил тормоз. И хорошо, что ремень был на мне! А велосипедист оглянулся только раз и спокойно поехал дальше, так и не понял, что был в большой опасности.
Я же не мог разжать руки. Так сильно сдавил руль, что болели пальцы. Сердце колотилось с невероятной силой. И если уж со мной тогда не случился инфаркт, то теперь я могу быть уверен, что его у меня не будет никогда.
Чуть успокоившись, я проехал немного и увидел справа от себя блеск воды. Там внизу был пруд. Я оставил машину и пошёл умыться. Долго плескал себе
В ту ночь я почти не думал о голосе Женьки, который меня спас. Всё-таки услышал я его сквозь сон. Тут и гадать нечего.
Мне не давала покоя другая мысль: а что если я бы сбил велосипедиста… Сразу бы повёз его в больницу? Не стал бы мешкать? А если бы он лежал мёртвый… Я бы не стал рассуждать, что ему уже всё равно, а мне ещё жить, и что валить отсюда надо? Как бы я себя повёл? Благо, мне не выпал случай это узнать.
И всё же я слышал песню Женьки. Она звучала из динамиков, теперь мне это ясно. Этот голос мне ещё потом являлся, и слышал его не один я…
С Женькой мы дружили очень давно. Виделись только летом. Он жил в другом городе и приезжал пожить к бабушке на все три месяца каникул. Этот парень был старше меня на два года.
Я всегда с большим нетерпением ждал его приезда. Он был человеком, который чувствовал жизнь. Он мог описывать свои чувства такими словами, которые мне и в голову не приходили. Ровесники считали его чудаком, а я нет. Женька пел и очень здорово играл на гитаре, а потом и сам начал сочинять песни. Мне они всегда казались не очень складными. Наверное, не зря. Но на гитаре он играл здорово. С этим никто бы не поспорил.
Свой главный хит Женька написал, когда вернулся из «Орлёнка». Он провёл три недели у моря, подружился с ребятами и не мог их забыть. Однажды Женька вынес гитару, сел на шину, торчащую дугой из земли, и запел:
Есть люди, как на волнах гребешки,
Я вспоминаю их от тоски.
Или тоска от воспоминаний.
По правде, не знаю.
Такие они: пахнут морем и ветром,
Горячим песком и солнечным светом.
Они мне как небо, как облака,
Все эти люди – мечта и тоска.
Я их вспоминаю с глубокой тоской,
И так благодарен, что были со мной.
Это не вся песня, были ещё куплеты, но я их не помню. Что-то про закат и «орлятские круги». Когда Женька закончил петь, то не спрашивал «Ну, как?» и не ждал моих оценок, он вообще никогда не искал критики. Но я всё-таки сказал: «Прикольно!».
Женька поморщился и ответил: «Это не прикольно. Это искренне. Понимаешь? Искренне!».
Я кивал. Мне было тринадцать, и я не очень хорошо мог так же описывать свои чувства, как мой друг.
Женька мне потом ещё много раз пел эту песню. А я, запоминая слова, спрашивал у него, может ли пахнуть солнечный свет?
Может. Конечно же может!
Это было последнее лето с Женькой. Я запомнил своего друга в прозрачном зелёном дождевике. Конец августа выдался очень непогожим. Женька стоял на остановке с матерью, они ждали автобус, чтобы уехать обратно в свой город.