Криптоэффект

Зонин Сергей

И вот тут Хан Нуньен Сингх получал уникальное преимущество, которого не было даже у самых гениальных криптонских учёных. Единственный на Криптоне и почти единственный на Земле — он имел опыт работы именно с такими кораблями и с такими двигателями. Потому что именно такие движки — нарушающие, казалось, законы сохранения импульса и энергии одновременно — стояли на злополучной «Ботани Бэй». Именно они позволили ей с относительно небольшим расходом рабочего тела разогнаться до одной десятой скорости света. Пространственно-временные катушки (ПВК) создавали так называемое «псевдодвижение» — на каждый метр в секунду реальной скорости корабль «смещался», «соскальзывал» в пространстве ещё на несколько метров в секунду. В результате возникало впечатление, что он стал легче в несколько раз (точное число зависело от силы деформации пространства-времени) — но это впечатление

было ложным. Рост псевдоскорости, в отличие от роста настоящей скорости, не связан с возрастанием энергии и импульса. Если корабль с высокой псевдоскоростью врежется в какое-то препятствие, сила удара будет довольно скромной — соответствующей его реальной физической скорости. При достаточной мощности катушек псевдоскорость может даже превысить скорость света, так как эйнштейновские законы на неё не распространялись. Увы, «Ботани Бэй» таких мощностей себе позволить не могла. «Импульсный двигатель» (сочетание ПВК с термоядерным двигателем, который одновременно давал им энергию и начальное реальное ускорение) был придуман, как утверждалось, аугментами. Но Хан в этом сомневался — его подчинённые и враги, конечно, гении, но слишком много было в этой конструкции чужеродных деталей, не слишком удобных, явно взятых из другой системы и пришитых «на живую нитку». Скорее всего, технологию они где-то спёрли, или им подбросили. Но переделать её, чтобы сделать более эффективной, не было ни времени, ни ресурсов.

Второе отличие псевдоскорости от реальной — она не подчиняется законам сохранения, у неё не существует инерции. Как только ПВК отключаются, «пузырь» искривления вокруг корабля исчезает и он возвращается к своей реальной скорости. Связан ли эффект псевдоскорости этих двигателей как-то с эффектом массы, который производили тела криптонцев и Ретрансляторы? Прежнему Хану не понадобилось бы и пяти секунд, чтобы это просчитать. Хану-Зоду казалось, что как-то связан, но чтобы найти точные доказательства, ему требовалось больше времени и экспериментов. Это не одно и то же — определённо. Ускорение под эффектом массы СВЯЗАНО с ростом энергии и импульса — любой криптонец может это подтвердить, просто швырнув камень. Никакого псевдодвижения — очень реальный удар по голове.

Итак, допустим, эти корабли тоже идут на импульсной тяге, причём судя по уже проведённому манёвру, коэффициент ускорения у них оч-чень немаленький — куда там несчастному спящему кораблю Хана. А это значит, что псевдоскорость у них вполне может и скорость света превысить. И возможно, сейчас, пока он любуется их изображениями, устаревшими на триста секунд, они уже несутся к нему на перехват, обгоняя собственный свет.

«И если у них есть ансибль, то они вполне могли поставить собственный, хорошо замаскированный зонд возле Ретранслятора, чтобы сообщать о переходах в реальном времени…»

Он подумал об этом очень вовремя — один из малых кораблей возник, казалось, из ниоткуда, примерно в миллионе километров от зонда. Хотя он и сбросил псевдоскорость мгновенно, ему ещё требовалось погасить реальную скорость в пару тысяч километров в секунду относительно Ретранслятора, которую он набрал для перехода на сверхсвет. Дистанция финишного пробега вполне подходила для этого. Он дал полную тягу главными двигателями, развернувшись кормой по направлению движения. Огонь не открывал, хотя у него явно было, чем. Это уже внушало некоторый оптимизм.

Маневрировать нельзя — анализ факела даст инопланетянам информацию о принципах работы криптонских двигателей. Уйти через Ретранслятор тоже нельзя — анализ прыжка даст информацию, откуда именно он пришёл. Значит, либо самоподрыв — либо дать неизвестным поймать зонд и выходить на полноценный контакт. Хан склонялся к последнему варианту.

Только сначала он запустил процесс самоупрощения зонда. Кристалл деградировал, терял сложные структуры в своей конструкции. За пару минут, прежде чем чужак успел подойти к нему, аппарат выстрелил почти весь солнечный камень в пространство в виде мощного луча, избавился от долговременной памяти, вооружения, от фотонного и плазменного двигателя, от сенсоров дальнего действия, от установки забора образцов, наконец от основной части брони. Осталась только установка ансибля и замкнутая на неё оперативная память, предельно облегченный корпус, способный «оглядываться» по сторонам с помощью примитивных сенсоров, и столь же примитивный аккумулятор, который питал всё это. Получить какие-либо сведения о криптонских технологиях на основе этого «ящика с глазами» было физически невозможно. Даже пробу кристалла взять не получится — он запрограммирован

деградировать в обычное вещество при любом нарушении структурной целостности. Конечно, пришельцы все равно узнают, что у него есть какая-то форма мгновенной связи. Но у них самих есть такие же, или по крайней мере функционально аналогичные устройства — иначе они никогда не смогли бы поймать зонд до истечения пяти минут.

Изначально длина (или высота, если поставить на корму) зонда составляла пять метров, но после той саморазборки, которую он произвёл по командам Хана, она сократилась вдвое. Сейчас аппарат не превышал двух с половиной метров. Тем не менее, над пришельцами он всё же возвышался — рост этих существ был лишь на голову выше, чем у среднего криптонца.

Движения у них были стремительными, немного «рваными» по человеческим меркам — Хан обнаружил, что не может смотреть на них долго, организм рефлекторно включал ускорение. Худощавые гуманоиды, с сухими, словно «металлическими» лицами, на которых невозможно прочесть никакого выражения. Жёсткие гребни по бокам и сверху головы заменяли им волосы, а два шипа на подбородке — бороду. Язык тела также наполовину скрыт, так как всё, кроме лица, скрыто под оболочками жёстких скафандров. Тем не менее, было видно, что зонд вызывает у них опасения, но не страх.

Один из пришельцев подошёл к аппарату вплотную. Ещё двое наблюдали издали, подняв огнестрельное оружие незнакомой конструкции — явно готовясь прикрыть огнём своего безоружного товарища.

Вокруг руки смельчака возник оранжевый свет и сенсоры зонда доложили, что обшивку очень быстро ощупывают — прикосновениями чего-то твёрдого и магнитным полем, а также просвечивают в разных диапазонах — от радиоволн до рентгеновского излучения. И всё это делал один маленький приборчик на руке у железномордого?! Хан ощутил невольное уважение к инопланетным технологиям. Нет, у криптонских исследователей тоже были компактные кристаллические устройства, способные произвести комплексный анализ любого образца. Но то всё-таки криптонцы, с их технологиями «умной материи». Если у пришельцев тоже есть нечто подобное… плюс корабли, обгоняющие свет без помощи Ретрансляторов… возможно, сейчас не лучшее время для контакта с ними. С другой стороны, чем более развита цивилизация, тем больше пользы от неё можно получить… А партнёры Криптону в период катастрофы очень пригодятся. Даже если они выступят в роли завоевателей — лишь бы не были нацелены на тотальный геноцид.

Микрощупальца превратились в крошечные лезвия и буры, которые попытались отделить несколько крошек от поверхности зонда — видимо, на химический анализ. Но сделать это оказалось не так просто — всё же кристалл был твёрже алмаза. Судя по голосу и жестам исследователя, он был обескуражен, но и заинтересован. Если, конечно, реакции этих созданий хоть немного походили на человеческие.

Впрочем, достаточно. Время ожидания закончилось.

— Я бы не рекомендовал вам царапать чужое имущество, — громко произнёс Хан через внешние динамики.

После первого шока работа постепенно пошла. Инопланетянам понадобилось около пяти минут экспериментов, чтобы понять, что перед ними устройство дальней связи, а не магнитофон, тупо повторяющий слова, и не капсула с живым пилотом. Ещё через две минуты опытов они выяснили, что собеседник их видит. Сообразительные ребята.

После этого дело пошло быстрее. С помощью тех же самых машинок с оранжевым светом на предплечьях, которые, как оказалось, могли работать и универсальными переводчиками, железномордые быстро определили, что ни одного известного им языка собеседник не знает. Затем проверили, с какой скоростью каждая из сторон может усваивать информацию. Даже под ускорением и с интеллектуальными программами оказалось, что медленнее Хан. Пришлось учить собеседников криптонскому, чтобы тратить меньше времени.

Нет, он не считал ни себя идиотом, ни новых собеседников сверхгениями. Похоже, тут решал опыт. Консервативная и замкнутая на себя криптонская цивилизация, с единым языком и культурой, не имела практики, чтобы развивать переводческие программы. А эти ребята явно общались с инопланетянами не первый, и даже не десятый раз. И их коммуникаторы представляли собой квинтэссенцию межкультурного общения — судя по тому, как легко и корректно система подбирала переводы даже для самых абстрактных понятий. При этом ни малейших признаков искусственного интеллекта — даже на том уровне, который позволялся не-голографическим компьютерам на Криптоне. Только очень грамотно закодированный опыт. Много опыта, бесчисленные пробы и ошибки.