Кристина больше не придет
Шрифт:
То есть особого рвения в поисках я не заметила. Ко мне домой приехал молодой оперативник, по виду мой ровесник, Высокий, худой, с невзрачным лицом ботаника-хорошиста и с хорошо поставленным голосом. С моей стремительно развивающейся паранойей я предпочла бы полицейского в форме, а не в джинсах, модном худи и кроссовках на толстой подошве а ля привет, тинейджер! Но послать его переодеться у меня не хватило наглости, пришлось ограничиться тщательным изучением удостоверения, и постараться забыть, как легко такие документы подделываются.
Без
– Скажите… Лариса, верно? А если ваша подруга встретила знакомого… ну, допустим, вовсе не того, который ей назначил свидание, а другого – она могла поехать к нему в гости? Ну, чтоб утешиться?
С трудом держа себя в руках, я долго рассказывала о том, как гордилась Олеся своей работой, которая была ей дороже любого кавалера. Дослушав, опер, не меняя позы, с той же интонацией спросил:
– А могла ваша подруга встретить знакомого, поехать с ним в другой ресторан и не заметить, что ее телефон разрядился?.
– Простите, вы меня слышали? – я невольно повысила голос, с ужасом понимая, что вот-вот сорвусь на визг.
Парень успокаивающе поднял руку:
– Ну-ну, не нервничайте так! Я вас услышал. Но начальство уверено, что загуляла ваша подруга. И ваша истерика тут ничем не поможет.
– А что поможет? – глотая слезы, спросила я.
– Давайте сделаем так, – задумчиво предложил опер. – Я поговорю с официантами, которые видели вашу подругу. Камеры с ресторана отсмотрю. Может, что-то прояснится. Надо еще распечатку звонков запросить, на это тоже время нужно. Но давайте пока сделаем то, что проще всего Заглянем в фейсбук к нашему незадачливому кавалеру, и побеседуем с ним.
Я озадаченно уставилась на полицейского. Идея была, безусловно, хорошей, но я не помнила, как назывался аккаунт Олега. В тот момент, когда Олеся мне его показала, меня интересовала только фотография!
Услышав это, оперативник совсем погрустнел.
– Ладно, я все проверю. А вы мне сразу звоните, если вспомните, как найти вашего Олега, – сказал он, вставая.
– Куда звонить, в полицию? – спросила я, борясь с вновь подступившими слезами.
– Давайте сразу мне, – он решительно протянул визитку. – Только по делу, ладно? Если поупрекать в том, что я плохо работаю, то не надо, – он робко улыбнулся, и я невольно улыбнулась в ответ.
После его ухода я тут же переписала в мобильный телефон Дмитрия Шатрова, поставила номер на быстрый дозвон и выкинула визитку. Что-то подсказывало мне, что звонить по этому номеру придется часто. Если мне и нечего будет ему рассказать, то пусть он мне хоть что-то расскажет.
Но за прошедшие две недели общалась я в основном с газетчиками, вернее, они общались со мной. Дмитрию Шатрову я тоже изредка звонила, но он разговаривал довольно сухо, и каждый раз обещал перезвонить, как только появится хоть какая-то ясность. Но никогда не перезванивал.
Мне надо было писать курсовую, надо было срочно искать подработку, чтобы уже в одиночку оплачивать квартиру – мама присылала мне немного денег, но их хватало на питание и на коммуналку. Квартиру в основном оплачивала Олеся. Теперь надо было привыкать полагаться только на себя. А я лишь бесцельно бродила по промокшему городу и глазела на плакаты пропавших девушек.
Мать Олеси тоже приезжала в наш городок, долго рыдала у меня на груди, рвалась в полицию, но там ее вежливо бортанули – мол, дело на контроле, ищем, сбиваясь с ног, если что, сразу сообщим.
Ночью я наконец увидела Олесю. Она сидела на высоком деревянном стуле, примотанная к нему проволокой, и рыдала. Внезапно она запрокинула голову и тоненьким голоском проскулила:
– Лариса, спаси меня, он отпилит мне ногу! Кому я нужна буду без ноги, я буду уродиной! Спаси меня, времени почти не осталось!
Откуда-то сбоку к ее правой ноге проскользнула здоровенная мужская рука, прочно обхватила пальцами лодыжку, крепко сжала, и оттуда фонтаном брызнула кровь. Я проснулась от собственного крика.
Он отпилит ногу… Значило ли это, что подруга была еще жива, но ей грозила опасность? Она звала меня на помощь. Но прошло уже две недели, и никаких ее следов не обнаружено. Дмитрий Шатров сказал, что найти человека, позвонившего ей воскресным утром, так и не удалось. Звонок был сделан с телефонного номера почтенной замужней женщины, которая знать не знала никакой Олеси. Более того, она вместе со своим семейством и телефоном в тот день была в Москве, и вернулась домой поздно ночью, чему нашлось масса подтверждений. Похоже, у звонившего была какая-то хитрая программа, которая подставляла любой произвольный номер вместо настоящего. Такой программой часто пользовались мошенники, представляющиеся колл-центром Сбербанка, а вот теперь воспользовался некий Олег, если, конечно, это было его настоящее имя.
Я пыталась восстановить в памяти его лицо, но и оно расплывалось, ускользая. Что же делать? А если сон вещий? То есть я не суеверная… но вдруг подруга в таком отчаянии, что силой мысли зовет на помощь?
Я вскочила и, полностью забыв про универ, наскоро оделась и выбежала на улицу, слабо понимая, куда бегу. В лицо ударил порыв ледяного ветра, и от испуга я чуть не заорала. Нет, так нельзя, если я не возьму себя в руки, скоро меня отвезут в психушку, и помочь подруге будет уже некому.
Я остановилась и подставила ветру лицо. Ледяное покалывание слегка отрезвило, и я решила, что пойду в полицию. В конце концов, Дмитрий – просто мальчишка на побегушках. А мне нужно поговорить с его начальством. Не может быть, что поиски никак нельзя ускорить.
Я шла по улице, все ускоряя шаг, как вдруг на глаза мне попалась режущая глаз красная вывеска над невзрачным подвальчиком: “Поиск без вести пропавших”. Не веря себе, я подошла к проржавевшей железной двери. Что это за контора? Почему я не видела ее раньше?