Критика демократии
Шрифт:
Я не хочу преувеличивать значения того, что на этом пути уже Достигнуто социальным прогрессом, но, во всяком случае, все это Показало будущему человечества просвет более отрадный и обнаружило, что социалистическая революция совсем не так близка и неизбежна, как она рисовалась Марксу.
Ничего не имеющий пролетариат не только не распространялся на все трудящееся население, но являлась даже мысль, что пролетариат может совсем исчезнуть. Этот неожиданный ход общественной эволюции выдвинул в социалистическом мире два направления.
Одно, особенно тесно связанное с именем Бернштейна, критикует старые воззрения Марксовой теории, откидывает понятие о социалистической революции и диктатуре
Но с таким воззрением не может мириться укрепившаяся “пролетарская” доктрина, ибо, если “рабочему” открывается перспектива широкого и светлого развития без революции, то “пролетарская” доктрина осуждена на хирение и исчезновение. В истории же направлений никогда ни одна идея не хочет погибать и всегда тем больше обостряет свои выводы, чем больше обнаруживается бессилие ее оснований. Так вышло и с “пролетарской” идеей.
Чем более рабочий становился гражданином своего государства, чем больше о нем начинало заботиться отечество, тем резче приверженцы пролетарской идеи стали проклинать общество и звать к социалистической революции и диктатуре пролетариата. Анархизм стал более влиять на социал-демократов.
Читая их яростные речи, так и кажется, что у этих людей гнездится мучительная мысль, в которой они не хотят сознаться не только другим, но и самим себе. Теперь, пока еще много обездоленных пролетариев, пока рабочие еще так сильно обделены, можно надеяться на переворот. Но если пропустить время, то социальный прогресс постепенно превратит пролетариев в экономически и политически обеспеченных граждан, и тогда — поздно... Социалистическая идея рухнет!
И вот — являются старания не отступать ни перед какими способами действия, лишь бы произвести социалистическую революцию с “диктатурой пролетариата”. Тут-то и выступает мысль о политической забастовке.
VII
Разжигание противообщественных чувств
Никогда японский патриот, радуясь разрушительному действию снарядов, рвущих в куски русскую армию, не говорил о бедствиях врага с таким фанатическим экстазом, как нынешние социалисты говорят о драгоценных действиях политической забастовки. Приветствуя “русских товарищей”, социалистка г-жа Роланд Голъст так рисует благодеяния забастовки.
“Если бы пролетарии, — говорит она, — попробовали прямое восстание — они потерпели бы страшное поражение. Но политическая забастовка сберегла их силы, разрушив силы врага. После нескольких месяцев почти беспрерывного стачечного движения пролетариат все еще сохранил свою бодрость и силу...” А в то же время “путем стачки он сделал невозможными существование и какую бы то ни было профессиональную деятельность, внес в общественную жизнь беспорядок и неустойчивость, доведшие общество до невыносимого состояния. Он понизил доходы государства и навязал ему более высокие расходы. Он дал возможность другим революционным классам увеличить государственную и общественную дезорганизацию путем приостановки их собственной научной и общественной деятельности. Стачка принудила полицию и войско нести беспрерывную изнурительную службу... и увеличила шансы их перехода на сторону революции. Стачка — самый важный фактор в общественном кризисе, ибо она все более расшатывает все экономические, социальные и политические устои России и делает неизбежной победу революции”.
Страшно читать этот гимн стачке как губительнице общества!.. Правда, г-жа Роланд Гольст говорит в данном случае о борьбе против “абсолютизма”, но выясняет общие свойства стачки, которая одинаково будет пущена в ход и против демократии, для достижения “господства пролетариев”.
“Из русских событий, — говорит она, — можно заключить, каким превосходным оружием является стачка как естественная форма пролетарской революции даже в руках слабого по числу и маловоспитанного пролетариата”*.
А что такое “пролетарская революция”, которой служит это “превосходное оружие”? Каутский заявляет откровенно, что “грядущая революция будет совсем не похожа на прежние революции”**.
“Одна из особенностей современного положения дел, — говорит он, — заключается в том, что в настоящее время самое упорное сопротивление мы встречаем уже не со стороны правительств. При абсолютизме, против которого были направлены прежние революции, правительство подавляло все. Классовые противоположности не могли развернуться открыто”. “В лагере оппозиции находилась вся совокупность трудящихся классов — не только пролетариат, но и мелкая буржуазия и крестьянство” и даже часть самих капиталистов. “Теперь все изменилось. Революционные слои появляются, как было при прежних революциях, представителями огромного большинства народа против горсти эксплуататоров — они являются, в сущности, представителями лишь одного класса, против которого стоят не только все эксплуатирующие классы, но и большинство мелких буржуа, и крестьяне, и большая часть интеллигенции”. Короче, весь народ!
* Гольст Р. Всеобщая стачка и социал-демократия. ** Каутский К. Социальный переворот... СПб., 1905.
Нельзя более цинично сознаться в том, что диктатура пролетариата должна быть насилием меньшинства над большинством, захватом в распоряжение одного класса всего, что создано всем народом — “трудящимся населением” и “интеллигенцией”, всеми теми, о которых говорил Лассаль: “Мы все работники, если только имеем желание быть... полезны человеческому обществу”.
Как монголы не рассуждали о справедливости, а просто захватывали более слабую страну, так теперь на это двигают пролетариат его вожаки.
Маркс думал, что в лице пролетариата целый народ захватит достояние небольшой кучки эксплуататоров. Теперь оказывается обратное: пролетариат должен захватить власть над большинством народа, состоящим из “трудящихся” людей.
Понятно становится, что победа “одного класса” над “большинством народа” не может быть произведена честным восстанием, как было возможно при прежних революциях, которые низвергали господство меньшинства. Теперь в открытой битве пролетариат потерпел бы, по выражению г-жи Роланд Гольст, “страшное поражение”. Поэтому для победы пролетариата начинают прибегать ко всему, что подрывает процветание государства. Так и Каутский называет благоприятным моментом для социализма “внешнюю войну” и проповедует для захвата власти “политическую забастовку”, способность которой разрушать общество во всех его экономических и социальных устоях столь красноречиво описывает Роланд Гольст... Страшно за человека, который идет на такое извращение мысли и чувства и говорит, что для диктатуры пролетариата требуется нарочно испортить общество, сделать его насильственно никуда не годным, а потом уничтожить за то якобы, что оно никуда не годно!..
Но если такие планы составляют единственное средство для достижения диктатуры пролетариата, то как же к этой безнравственной системе разрушения общества и деморализации людей могут присоединяться те, которые стремятся к государству свободному, построенному на праве, защищающему права и свободу всех граждан?
Как могут такие люди поддерживать действия, в которых меньшинство попирает права большинства, преднамеренно разлагает все общественные функции и захватывает общественные средства к жизни и труду для того, чтобы изморить всех граждан, все общество? Неужели же люди, ценящие свободу и право, не понимают, что нельзя основать свободного строя на “коллективном преступлении”, на презрении и попрании свободы и права?