Кривоколенный переулок, или Моя счастливая юность
Шрифт:
– Жду тебя внизу, – с ухмылкой сказала сестра, удаляясь из комнаты.
– Не дождешься, – пробормотала под нос Ксюша, остервенело натягивая джинсы.
– Ты что, еще злишься? Ты можешь джинсы запачкать, возьми у мамы треники. Да и не удобно в джинсах приседать, – продолжал не понимать Александр.
– Удобно. Мне будет очень удобно в них в поезде домой.
– Но почему? Ты же сама согласилась на серьезные отношения. Семья – это серьезно. Я ведь пустил тебя в свою семью!
– Я вам не пахарь, не кухарка, не уборщица и не потенциальная производительница десятерых
– Да уж… Не зря ты маме сразу не понравилась. Она мудрая женщина, оказалась права. Как всегда.
Она выбегала из дома под молчаливые, осуждающие взгляды. И только голос мамы Любы огласил в этой тишине семейный вердикт:
– Вертихвостка!
Скоростная электричка везла Ксюшу домой, в ее холостяцкую квартиру, где была всего одна комната и никакой мамалыги, огорода и детей.
35-летних маменькиных детей.
Моцарт
Оля спешила на работу. Не то чтобы очень хотела быстрей туда попасть, скорей это была привычка, выработанная годами. Как чистить зубы по утрам, смывать макияж по вечерам и влюбляться в мудаков каждый високосный год.
Видимо, это от большой заботы о ее психике високосные года решили наступать по графику один через трое. Чтобы у Оли было достаточно времени на рыдания, зализывание ран, попытки строить отношения с нормальными мужчинами, наслаждение холостяцкой жизнью и подготовку для наступания на новые грабли.
Сейчас она как раз была в золотой середине этого периода. Вдоволь отстрадала, успокоилась и стала настраивать женские чакры на “нормального мужика”. Чакры заждались.
Спешить на работу, сидя в автобусе, было скучно и бесперспективно. Поэтому Оля рассматривала попутчиков. Иногда она любила дать волю фантазии и представлять истории людей, скрытые за хмурыми сонными лицами. Какие страсти там кипели, какие интриги заворачивались. Автобус №57 королевского Мадридского двора – не меньше.
В процессе рассматривания, где-то между бабушкой “фальшивомонетчицей” и дедом – “явным потомком испанских пиратов 17 века” Оля заметила молодого человека. Не влюбилась с первого взгляда, а просто заметила. Что существенно снижало вероятность его “мудачества”. Парень тоже обратил на нее внимание, улыбнулся и вышел на следующей остановке, не дав представить ни одного сценария его гипотетической биографии.
Но, к немалому удовольствию, у Оли появилась возможность продолжить, на чем остановилась. Через каких-то девять часов рабочего дня, пролетевшего на одном дыхании двухсоткилограммового астматика, бегущего марафон, девушка ехала домой тем же маршрутом. И улыбчивый незнакомец тоже.
– Привет, – решила она брать быка за рога, а незнакомца за возможность перейти в знакомцы.
– Привет, – ответил вполне приятный голос.
– Живете где-то тут?
– Да, недавно переехал в этот район.
– Тут хорошо, вам понравится.
– Уже нравится. Вот, девушки красивые в автобусах ездят.
– Ни разу не встречала. Покажете?
– Вам достаточно посмотреть в зеркало, – заулыбался еще шире парень, – я Антон.
– Оля, – представилась девушка. А про себя подумала: “Банально, но для первого комплимента сойдет”.
– Может, Вы меня познакомите с местностью получше? А то все нет времени прогуляться по району.
– Покажу в лучшем виде все достопримечательности, их знают только участковый, бомжи и я.
Проверка на дурацкие шутки прошла успешно, собеседник рассмеялся, после чего попросил номер телефона и вскоре вышел.
А на выходных они встретились. И действительно гуляли по улицам. Оля уже и не помнила, когда она вот так под ручку с парнем просто прогуливалась. Никаких тебе свиданий в пафосных ресторанах, неуютных громких клубах или на сеансе тупого боевика. Милая прогулка, непринужденное общение, приятный человек рядом. Как в беззаботные студенческие времена. Даже от бродячих собак так же пришлось убегать дворами. Ностальжи.
На втором свидании они тоже гуляли… Летние вечера, конечно, располагали к этому. Но родной район слегка не дотягивал до Елисейских полей, чтобы наслаждаться видами два дня подряд.
Списав все на скромность нового знакомого, Оля решила, что достаточно намяла булки обо все дворовые скамейки в округе, и на третье свидание пригласила Антона в гости. Он пришел и принес в подарок, видимо, самое ценное, что у него было. Себя. Ну потому что больше ничего не принес.
“Лааадно, – подумала Оля, – мы это и не обговаривали…”. Но руки предательски ныли от пустоты, образованной неподаренной бутылкой вина.
– Чай будешь? – настраиваясь обратно на позитив, спросила Оля.
– Да, конечно, – оживился Антон, – а что-то вкусненькое к чаю есть?
– Я! – хотела ответить Оля, но переборола этот порыв и задумалась, – нууу, печенье какое-то вроде было.
– Мммм, – потух взгляд гостя, – я бы, конечно, хотел торт или конфеты шоколадные. “Каракум” там, знаешь, или “Красные Маки”, а еще лучше бы “Моцарт”, да, было бы идеально. Вообще, много всего вкусного можно было приготовить…
Абсурдность ситуации стала нарастать стремительно, как давление старой бабки, поднявшейся без лифта на 10й этаж. Собственно, этой бабкой Оля себя и чувствовала. А к ней в гости пришел избалованный внук, который вертит носом от овсяного печенья, купленного на честную пенсию заслуженной работницы сельхозагропромбромсукаблять отрасли.
Остаток вечера прошел скомкано. Вялые разговоры, потухшие взгляды. У него – от недостатка глюкозы. У нее – потому что какой может быть взгляд, когда тебе 87.