Кризисное управление Россией. Что поможет Путину
Шрифт:
1. Все, что у нас, – хорошо и правильно, все, что у них, – плохо и неправильно.
2. Все, что делает какой-нибудь сукин сын, – плохо, но если этот сукин сын наш сукин сын – то это блестяще, гениально, замечательно, правильно, неоспоримо, победительно, необсуждаемо, блестяще, гроссмейстерски, сомнению не подлежит. Даже если что-то просто в ум не идет, непонятно, то… «не нам судить, мы же не все знаем… но наверняка там все гениально».
А если кто-то видит и предупреждает, и доказывает с аргументацией и с логикой, что это нелепо, глупо, непрофессионально, неправильно, спорно, сдача позиций, закулисная сделка, – то что тут начинается!
3. Соврать не грех, если это в нашу пользу.
Нет вопроса,
В такой ситуации смыслом агитпропа становится обслуживание, апологетика, оправдание всего, что делает начальник. Или политический режим. Режим (для озабоченных) – это не ругательное слово, а политологический термин. Он спасает, когда фамилии называть не след, поскольку есть достоинство страны, есть понятие государственных символов, и они останутся и тогда, когда от сукиных сынов и памяти (по крайней мере доброй) уже не останется. Политический режим – это и фамилии, и партия правящая, и порядки, которые они установили, и риторика, и идеология, и реальная практика. Фамилии известны, партия тоже, порядки все на своей шкуре испытывают, практика все более обнаженная. Все все понимают. Что происходит на самом деле с уважением к стране в мире, что с зарплатами и инфляцией, что с инвестициями, что с вползанием в очередной кризис, что с прямиком к коллапсу по типу украинского. Богатства страны точно так же разделены между семейными и приближенными и качаются в карманы и за рубеж. Идеи и идеологии, идентичной и национально-ориентированной, способной целеполагать, – точно так же нет. Деформация экономики, демонетизация финансов, зависимость от зарубежа, официальное строительство постиндустриализма (то есть деиндустриализация) такие же; пятая колонна, полувражеские СМИ, полусуверенность, деградация образования, культуры, погром РАН и обезденеживание науки – возможно, даже посильнее, чем на Украине. Но главное – нарастающее вранье и апологетика.
Это вещи манипулятивные и профессиональные. Например, когда российская финансовая система становится совсем бессмысленной и разрушительной – в Вашингтоне вручают награды лучшему министру финансов мира – и это «случайно» оказывается российский министр финансов, и не один раз. Когда Горбачев сдал страну, отдавал ее территории, разрушал оборонные комплексы и в конце концов добился ее развала – награда побольше: Нобелевская премия.
Когда ВШЭ и РАНХиГС написали по просьбе Путина «Стратегию 2020», не выдерживающую никакой профессиональной и политической критики (фуфло редкостное) – ее авторов наградили государственными наградами. Смысл? Поддержать разрушительные механизмы в стране. А за что еще платят пятой колонне деньгами, щенками, счетами и тайными или явными прописками в Лондонах, Хельсинках и прочих куршавелях?
Однако возник так называемый нелинейный эффект. Настоящие заокеанские хозяева перешли к стадии форсирования финиша для нашей Родины. Они-то профессионалов уважают – хорошо мониторят Россию и знают, до какой грани деградации она уже доведена. Нужен рывок – нужен форсаж. А тут вдруг в чем-то, немножко, политический режим в России с этим не согласен. Почему? Потому, что его сменить собираются в части фамилий. Более управляемые и менее вообще хоть на что-нибудь самостоятельное способные понадобились. Режим открывает некоторое сопротивление. То говорил, что наши ценности от европейских не отличаются, то вдруг в зачитываемых бумажках появились патриотические и исторические российские
И это правильно. С нашей точки зрения. Системности, идеологичности, искренности нет, конечно, но хотя бы есть прагматика в пользу страны. Она откуда взялась? От патриотизма и совести? Скорее от страха. Почему? Потому, что настоящий хозяин стал недоволен режимом и засобирался фамилии менять, а процесс коллапса России ускорять. Как ускорять – еще поговорим, признаки появились вполне убедительные. Так возникало стремление посопротивляться. Так собачонка, когда вдруг ее тянуть хозяин за сворку начинает, чтобы на живодерню отвести, упираться начинает. И гавкать громко. Так открывается новая версия агитпропа. Его инфраструктура такова.
1. Официозные СМИ на госбюджете. И отдельные высокосодержимые говорящие головы.
2. Специальные монополизированные ИА. И тоже на госбюджете.
3. С Интернетом сложнее, поскольку запустили это дело, много лет говоря, что правительство интернет регулировать не собирается. Свобода слова, знаете ли. Решают вопрос пока так, что нанимают блогеров, или вербуют их, или по службе озадачивают (не важно, легально он служит там или нелегально, – есть в этих пространствах такой термин и такая форма скрытой жизни, известная еще как сотрудничество или стукачество), снабжают методическими заготовками (под копирку), поддерживают пропагандистские поделки на форумах, и это правильная технология манипуляции, если кто-то хочет управлять общественным мнением.
4. Информация о событиях заменяется апологией.
5. Аналитика заменяется пропагандистской апологетикой.
Что это по существу, если, повторю, мы еще не на войне? Если еще есть шанс оздоровления страны на пути суверенности, патриотизма, научной и профессиональной состоятельности планирования целей, государственного управления. Еще есть шанс. Еще действует предложение и возможность выбора – каким путем идти. Путем полусумасбродного смешения служения внешнему хозяину, заигрывания с ним и продолжения губительства страны с парадоксальным сопротивлением ему же. Или путем восстановления собственного достоинства, очищения авгиевых конюшен от пятой колонны и просто мародеров политических и финансовых, от откровенных профессиональных неумех и троечников. Этот шанс еще есть.
Что это, если, повторю, мы еще не на войне? Это деградация информационно-аналитического потенциала страны. Это квазиинформационно-квазианалитическое холуйство. Очень плохая услуга режиму и стране. Услуга скорее тому – настоящему хозяину. Наши-то ведь там, наверху, сами начинают верить в эти сусальные подделки и славословие. Это, как говорят психологи, закрытие отверстий разума. Ослабление. Поэтому такой выбор не просто бессовестный и глупый, он опасный. Конечно, я понимаю, что апологеты иной раз действуют искренне или наивно полагая, что стране своей услугу оказывают. Но на сегодня это не услуга – фактически это соучастие в деле борьбы с нею.
И самое жестокое в сегодняшнем разговоре. Дело этаким путем ведется действительно к войне. В переносном и прямом смысле. И когда до нее дойдет дело, ситуация изменится. Хочу об этом сказать открыто и предупредить малослышащих нас и слабо понимающих нашу позицию. Сам, первый пойду на защиту страны по принципу: даже если они сукины сыны, но эти сукины сыны будут на нашей стороне фронта. Рядом с ними встану. Это как выбор у отцов: стать генералом Власовым или стать генералом Карбышевым. По большому счету я и сейчас рядом с ними, только не как холуй (за то и отлучен), а как согражданин. Делая все, что могу, чтобы помочь им разобраться, понять, что происходит, спрогнозировать, что будет, чтобы вместе увидеть коридор шансов и возможностей спасти и душу свою, и страну свою, и смыслы жизни и достоинства, и будущее.