Кризисы в истории цивилизаций
Шрифт:
– Да. В 1981 году, когда США начали практиковать эту систему, которая потом получила название «рейганомики», у них была учетная ставка, равная 19 %. А в конце 2008 года она стала равной нулю. И механизм поддержания кредита, а значит, и спроса, работать перестал. Значит, промышленность, строительство и прочее, что обеспечивало избыточный спрос, должны схлопнуться.
– Ага! – кивнул я. – Избыточный, искусственный спрос означает накачку экономики деньгами. Банки все время давали людям еще не заработанные ими деньги, то есть деньги, пока не обеспеченные вложенным трудом. Количество денег росло, почему же не было инфляции? А ведь она не то что
не росла, но даже падала
– Они не вызывали инфляции в реальной экономике как раз потому, что концентрировались в финансовом секторе – в пузырях. Вот там цены росли. Сначала надулся пузырь фондового рынка, который лопнул в 1987 году, потом лопнул пузырь «доткомов» – в 2000 году, потом снова фондовый пузырь – в 2001 году и так далее. Сейчас происходит то же самое.
…Здесь я хочу снова ненадолго остановить моего собеседника, чтобы уточнить нарисованную им картину. Кредиты действительно умножают деньги в экономике, занимая у завтрашнего дня за счет сегодняшнего. Но это не раздувает финансовые пузыри, поскольку все кредитные деньги потребители тратят на вещи – они покупают стиральные машины и печки СВЧ, автомобили и дома, вкладывают деньги в образование. Иными словами, эти деньги не дуют пузыри, а развивают реальный сектор экономики, они напрямую поступают производителю, который развивает производство. То есть после того как спрос окажется выбранным до дна, наступит типичный кризис перепроизводства. Товары, производство которых наращивали капиталисты, окажутся никому не нужными, им придется сокращать производство, закрывать заводы, увольнять людей – что еще более подстегнет кризис, поскольку уволенные не могут расплачиваться по кредитам, банки заберут у них дома, автомобили и выбросят на рынок, что ускорит падение цен на эти товары. И так далее… То есть кредитные деньги развивают промышленность (если только специально не берутся в банке для спекуляций), а вот пузыри надувают совсем другие деньги, размножение которых происходит так, как я описал выше, рассказывая вам о деривативах.
Впрочем, об этом мы еще поговорим, а сейчас я чуть отмотаю время на несколько секунд назад, чтобы вы смогли услышать конец последней реплики моего премудрого собеседника.
– …надулся пузырь фондового рынка, который лопнул в 1987 году, потом лопнул пузырь «доткомов» – в 2000 году, потом снова фондовый пузырь в 2001 году – и так далее. Сейчас происходит то же самое.
– Вот именно – то же самое! Откуда же взялась точка зрения о беспрецедентности этого кризиса? И почему, собственно говоря, вы начали свой рассказ с начала семидесятых годов прошлого века? Ведь капиталистические кризисы перепроизводства начались вместе с капитализмом – на несколько веков раньше!
Вот тут-то Хазин и открыл мне глаза. Поднял веки, как Вию.
– На протяжении тысячи лет в Европе было цеховое производство, которое очень жестко ограничивало производство товаров – как по номенклатуре, так и по количеству. В таких условиях перепроизводство просто невозможно. И только с XVI века, когда на севере Европы началась катастрофа, связанная с климатическими изменениями, цеховая система была заменена капиталистической. Я говорю о наступлении так называемого Малого ледникового периода. Климат тогда изменился в худшую сторону, упала урожайность и стало понятно, что нужно резко увеличивать выпуск товаров, чтобы выжить. В первую очередь это касалось северных стран, где урожаи упали сильнее всего. Излишки товаров можно было менять на продовольствие в южных странах. Отсюда – промышленный рост Севера и отсталость Юга.
Для того чтобы резко увеличить производительность труда, и стали использовать ссудный процент. Который до той поры был запрещен, в полном соответствии со Священным Писанием. Кстати, все основные религии мира запрещают ссудный процент!… Именно отход от вековых нравственных норм и дал начало капитализму со всеми его прелестями.
– Но ведь ростовщики существовали и до этого.
– Существовали. Но даже если вы возьмете Венецию, то увидите, что, во-первых, ростовщические кредиты использовались только для торговых операций, а не для производства, которое оставалось цеховым. А во-вторых, ростовщики были племенем неуважаемым, их деятельность противоречила христианским заповедям.
– Ну и что? Если жизнь требует нарушения формального запрета, он будет обойден, каким бы священным-рассвященным он ни был.
– Это так, – согласился пророк и толмач кризиса Хазин. – Запреты действительно никогда не носили абсолютного характера, но они обозначали границы морали. Одно дело – совершать какой-то поступок и понимать его неправильность, аморальность, неодобряемость обществом, осознавать собственную порочность, и совсем другое – совершать нечто открыто, как моральное действие. До XVI века ссудный процент не был основой жизни, а после ХVI-го века стал. В результате Реформации произошла ценностная революция, которая коренным образом изменила взгляды людей на жизнь и весь облик цивилизации. Ссудный процент стал моральным явлением. Результаты мы пожинаем сегодня.
– Результаты мне нравятся: мы теперь имеем не только проблемы, но и мобильные телефоны, автомобили и DVD-плееры. Современный мир нельзя представить себе без прогресса, банков и банковского процента, то есть нелюбимого вами ростовщичества.
– Ну, почему же? Была одна попытка сделать систему, в которой существовал банковский кредит, но не было ростовщичества, – Хазин загасил очередную сигарету.
– Что вы имеете в виду?
– СССР. Там был кредит, как вы помните, но не было ростовщичества в том смысле, что доходы от кредита принадлежали не частному лицу, а всему обществу.
– Мама дорогая! Что я слышу! «Всему обществу»!… Общее – значит ничье. Именно поэтому главным словом при социализме было слово «бесхозяйственность». Кроме того, не стоит преувеличивать моральные ценности этой системы, поскольку все они были насквозь фальшивыми.
– Да, в последнее время существования СССР ценности начали размываться. Но это – результат экономического кризиса, который начался в начале 60-х, во-первых. А во- вторых, это результат вредительской деятельности команды Хрущева-Куусинена.
– Так, теории заговора оставим в покое, вернемся к первой попытке построения нового, справедливого общества без ссудного процента. Эта попытка, естественно, провалилась, социализм зачах и умер.
– Почему «естественно»? В начале 70-х годов СССР выиграл экономическое соревнование двух систем. И Политбюро всерьез рассматривало вопрос о том, чтобы добить США. Почитайте работы американских политологов того времени. Они четко понимали, что Америка проиграла экономическое соревнование. И перед руководством СССР встал вопрос: форсировать события или нет, добивать или нет? Если форсировать, то в той трети мира, которую контролировали США, воцарится хаос и придется его контролировать, а ресурсов на это нет. Поддержка стран соцсодружества отнимала все.