Кролики и удавы
Шрифт:
– Ты хотел сказать – никто не прополз, – наконец ядовито ответила она.
Знает, с ужасом подумал он и в то же время почувствовал злость на эту чересчур развязную мартышку.
– Я хотел сказать именно то, что я сказал, – надменно ответил он и замолк.
– Он, какой наглый, – прошептала мартышка-дочка.
– Сейчас я сделаю вертикальный прыжок и плюну ему в лицо, – решительно прошептала мартышка-мама, – а ты проследи, как я буду делать захлест...
– Плюнь ему в лицо, мама, плюнь! – радостно прошептала мартышка-дочка и от волнения заерзала на ветке.
Мартышка-мама раскачалась на хвосте и полетела вниз. Она зацепилась хвостом за самую нижнюю ветку над самой головой Находчивого. Хрястнула ветка, за которую зацепилась мартышка, и град груш посыпался на землю. Находчивый от неожиданности страшно испугался и впервые в жизни, несмотря на свою находчивость, не сразу понял, в чем дело. Он еще не знал, что душа, совершившая предательство, всякую неожиданность воспринимает как начало возмездия.
– Ой, – наконец перевел дыхание Находчивый, – это ты, мартышка?
– Нет, карающий ангел свалился с небес, – съязвила мартышка, покачиваясь на хвосте.
– При чем здесь карающий ангел? – холодно спросил Находчивый. Он уже успел прийти в себя и принять вид, подобающий Королевскому Глашатаю.
– А при том, – ответила мартышка-мама, – что можешь заткнуться со своей песней, потому что кое-кто кое-куда уже давно прополз...
– При чем здесь удав?! – закричал Находчивый, теряя самообладание. – Я не позволю! Я Королевский Глашатай! Я буду жаловаться! Я! Я! Я!
– А между прочим, я ничего не говорила про удава, – сказала мартышка, продолжая качаться на хвосте.
– Нет, говорила! – закричал Находчивый. – Это безобразие! Это издевательство над Королевским Глашатаем! Ты тренируешься над Нейтральной Тропой! Я этого так не оставлю!
А в самом деле, над Нейтральной Тропой тренироваться не положено и вообще лучше с ним не связываться, подумала мартышка. Отменив обещанный плевок, она молча полезла вверх, а Находчивый пошел дальше, возмущенно жестикулируя ушами и что-то бормоча.
– Ну что, плюнула? – спросила мартышка-дочка, когда мать долезла до верхней ветки и уселась рядом с дочкой.
– Еще как! – ответила та.
– А он что? – спросила дочка.
– А что он? Утерся и пошел.
– Мама, – сказала мартышка-дочка, – а чо, если я сбегаю, предупрежу Задумавшегося...
– Не стоит вмешиваться, – ответила мартышка-мама и добавила: – Да, пожалуй, уже поздно...
– А вдруг успею! – воскликнула мартышка-дочка. – У меня ведь очень быстрый горизонтальный прыжок...
– Нет, и все! – сказала мартышка-мама более строгим голосом. – Ты еще маленькая, чтобы вмешиваться в такие дела.
– Мамочка, мамочка! Прошу тебя! Я побегу! Я полечу! Я успею! – умоляла мартышка-дочка свою мать.
– Нет! – еще строже и непреклонней отвечала мать. – Ты еще многого не понимаешь... Мне тоже жалко Задумавшегося... Его учение и для нас представляет интерес... Но он слишком далеко заходит... Слишком...
– А мне его так жалко, – теперь поняв, что мать никуда ее не пустит, разрыдалась мартышка-дочка, – он вот сидит и думает, а его уже предали.
– Что делать, – вздохнула мартышка-мама и, посадив дочку к себе на колени, стала гладить ее по голове, – туземцы говорят, что наука – это такое божество, которое требует жертв... Если кролики перестанут пастись в огородах туземцев, может, встанет вопрос, что и мы должны оставить кукурузу туземцев... Задумавшийся слишком далеко заходит...
– Но ведь, мама, ты сама говорила, что туземцы от нас произошли, – напомнила дочка, постепенно успокаиваясь, и потерлась головой о подбородок матери. Так она напоминала матери, чтобы та поискала у нее в голове блох.
– Во-первых, это не я так говорю, это они так говорят, – сказала мартышка-мама и, щелкая ногтями, стала рыться у нее в голове, – а во-вторых, когда дело касается кукурузы, они, забывая о нашем родстве, травят нас собаками и ставят свои капканы, омерзительные, как пасть крокодила... Ну что, может, еще раз попробуем вертикальный?
– Только не сегодня, – грустно отвечала мартышка-дочка, – я слишком наволновалась...
– Тогда пошли домой, – сказала мартышка-мама, – расскажем нашим все, что мы видели и слышали... Интересно, чем это все кончится...
– Пошли, – уныло согласилась дочка, и они, перепрыгнув на магнолию, исчезли в глянцевой листве магнолиевой рощи.
А между тем Находчивый уже прошел почтя всю Нейтральную Тропу и выбрался на небольшой луг, расположенный недалеко от первых кроличьих поселений. Всю дорогу он думал о случившемся и теперь почти успокоился и забыл про мартышек.
Во-первых, думал он, может, удав полз к реке по своим собственным надобностям. Во-вторых, может, Задумавшийся прав, и удав не сможет его обработать, а в-третьих, вон какие тучи идут с юга. С минуты на минуту начнется гроза, и Задумавшийся не станет в грозу сидеть на открытом холмике. И чем больше он находил шансов для Задумавшегося, тем бодрей он становился.
И вот на этом лугу у первых кроличьих поселений он вдруг встретил жену Задумавшегося.
– Ты что тут делаешь? – спросил он у нее после первых приветствий.
– Да вот клеверок на зиму заготовляю, – ответила она, вздохнув. – Мой-то все думает...
– Ты же пособие от Короля имеешь, – удивился Находчивый.
– Две морковины на шесть ртов? – сказала крольчиха, подняв голову. – Нет, я благодарна Королю, но все-таки приходится крутиться...
– Должно быть, будет гроза, – задумчиво сказал Находчивый и посмотрел на небо. В самом деле, очень черные, очень обнадеживающие тучи ползли с юга.