Кромешная ночь
Шрифт:
На нем был, кроме прочего, прикрытый салфеткой стакан, в стакане до половины налито виски. Виски я выпил и сразу почувствовал голод.
Обед оказался хорош — тушеная говядина с овощами и на десерт яблочный пирог. Я ел, а Фэй развалилась на кровати, сцепив и закинув за голову руки.
Ну вот, допил кофе. Плюхнулся поперек кровати рядом с ней, обнял и притянул ее к себе.
— Карл…
— Я тут, — отозвался я.
— Сегодня утром — это ты всерьез? Насчет того, чтобы мне… чтобы нам в Нью-Йорк съездить.
Я молча достаю
— Ой, Карл, зайка! — Она аж задохнулась. — Скорей бы!
Я рассказал, где меня найти: есть один отель на Западной Сорок Седьмой, там меня дожидался заранее снятый номер.
— Я еду завтра в первом часу дня, — объяснял я, — а вернусь поздней ночью в субботу. Ты появляешься в субботу утром, а сюда вернешься вечером в воскресенье. И не забудь предупредить сестру.
— Не забуду, зая. — Вся напружиненная, она резко села. — Я буду внимательна к каждой мелочи. Джейку скажу, что это сестра прислала мне на дорогу денег и…
— Хорошо-хорошо, — перебил я. — Просто будь осторожна, и хватит об этом.
Вынув из лифчика деньги, она расправила купюры на колене. Затем аккуратно сложила и сунула опять между грудей.
— Какой ты милый, — проворковала она, склонив голову на мое плечо. — Ничего, что приходится ждать? Ты еще не замучился, а, зайчик?
Я не замучился. Я, конечно же, был не прочь (а кто, интересно, бывает «прочь» в такой ситуации?), но нетерпение меня не распирало. Просто есть некий ритуал, который надо исполнить, чтобы сделка получилась прочнее.
— А что, было бы много проку, если б замучился? — спросил я.
— Ну-у, где-то да-а, — несколько вкось кивнула она. — Но ты пойми: конечно, я далеко не такая уж правильная, не все делаю как положено, но пуститься во все тяжкие прямо здесь… чтобы у нас все началось в доме Джейка?.. Но если ты настаиваешь, я — конечно, но…
— Да ладно, все путем, — сказал я.
— Ты не обиделся, Карл? Ну, ты ведь понял, что я хочу сказать?
— Думаю, да, — подтвердил я. — И это очень разумно. Но я не знаю, как долго еще я буду способен оставаться пай-мальчиком, если ты сию же секунду не выметешься вон.
Склонив голову чуть на сторону, она хитро на меня посмотрела.
— А что, если я передумаю? — проговорила она. — Что, если ночью проснусь, и…
Я сделал выпад, будто бы схватить. Смеясь, она отпрыгнула к двери. В дверях поджала губы и, прошептав: «Доброй ночи, зайчик», упорхнула.
Ночь прошла спокойно. Утро тоже — тишь, гладь, ничего необычайного. Встал около девяти, когда Кендал и Руфь уже ушли, и сам себе собрал завтрак. Ел с чувством, с толком, думал, что и Фэй ко мне присоединится, но нет. Тогда я сам помыл посуду и ушел на железнодорожную станцию.
Лонг-Айлендский почтово-багажный в тот день превзошел сам себя. Прибыл в Нью-Йорк всего с часовым опозданием. Я забрал купленный костюм и зарегистрировался в отеле. В шесть вечера из уличного
Кувшин-Варень остановился против кафе ровно в семь. Я сел к нему в «кадиллак», и мы поехали к Боссу.
8
О нашем Боссе вы, конечно, наслышаны. Его знают все. Месяца не проходит, чтобы в газетах о нем не появилась очередная история с обязательным фото. То он держит ответ перед какой-нибудь правительственной комиссией. То присутствует на большом политическом приеме — смеется и болтает с теми самыми людьми, которые всего месяц назад вызывали его на ковер.
Босс крупный бизнесмен. Контролирует транспортные компании, винокурни и нефтеперегонку, ипподромы и оптовые базы, кредитные учреждения и новостные агентства. Он чуть не самый значимый в стране работодатель, не признающий ограничений на рынке труда, но не потому, что он против борьбы рабочих за свои права. Наоборот, входя в состав правления нескольких прославленных отраслевых профсоюзов, он поддерживает многие их начинания и регулярно получает письма от профсоюзных вождей, в которых они благодарят его за «неоценимый вклад в американское рабочее движение».
Босс контролирует ипподромы — и в то же время лоббирует законы, направленные против игры на бегах. Свою поддержку этих законов ему легко доказать, а вот то, что он контролирует ипподромы, как докажешь? Контролирует винокурни? А чем вы это подтвердите? Ведь он так поддерживает борьбу за трезвость! Держит в руках кредитные компании (то есть тех, кто возглавляет эти компании непосредственно) и одновременно продвигает законы, ограничивающие произвол ростовщиков.
В тридцатые годы Босс щедро жертвовал на защиту «мальчишек из Скоттсборо» — вы помните, конечно, шумевшую с тридцать первого по тридцать седьмой год историю про беспризорников-негров, которые якобы изнасиловали двух белых девушек-бродяжек в товарном поезде. Три раза Верховный суд отменял решение присяжных. И три раза присяжные вновь приговаривали пацанов к смерти на электрическом стуле. Ни логика, ни здравый смысл не могли оградить их от банального оговора. Всего лишь потому, что дело было на Юге, в Алабаме.
И он же всячески, вплоть до внесения залога, способствует тому, чтобы головорезы из ку-клукс-клана не сидели в тюрьме подолгу.
Никто и никогда ни в чем его не уличил.
Слишком он велик и могуч: везде у него лапа и со всех сторон крыша. Только попытаешься на него что-нибудь подвесить — глядь, не донес: только что вот оно в руках было, а уже ничего и нету.
Босс жил в районе Форест-Хиллз в большом кирпичном доме с гранитным цоколем. Женат он, конечно, не был (хотя почему я сказал «конечно», честно говоря, сам не знаю), а единственной в доме прислугой был встретивший нас и впустивший широкомордый и квадратный «бой», японец.