Кромешник

О'Санчес

– Ну тогда, черт меня забери, я ни хера не понимаю.

– Не плачь, Эли, я такой же. Так он что, вечно молод, так получается?

– Ну нет. Сердце у него изношено до физического предела, держится на лекарствах… Любое волнение – он брык и лапы набок. А ему опять кислородную подушку под нос, уколы, массаж – выходили…

– Ну так, значит, и мутация у него фиговая. Смотри, утаивай, проверяй и не забывай докладывать.

– Докладываю свежачок. Мы, раз проникнув в информационный курятник, взяли его отныне в плотный прицел, в интересах, так сказать, разведки и контрразведки, извини за кощунство.

– Извиняю.

– И вчера мы оказались бессильными свидетелями набега чужой орды на «наш» курятник.

Да, некий хакер целенаправленно тяпнул около мегабайта текстовой информации грифа «Абсолютно секретно».

– Что за хакер, и почему бессильными?

– Профессионал высокого полёта, не проследить кто. А бессильными – мы не можем проявить осведомлённость и перекрыть канал утечки.

– Что за бред. Неужто Старый Дурак и его помощник настолько сильны в этой науке и не поверят нашим словам о неких способах?

– Поверят, но проверят – с помощью армейских структур. Там знающие звери, расколют наши хитрости, поймут, что мы к ним в загашник лазили.

– Ну тем более тогда пора дубль сделать. Но сначала – убрать Ларея. Немедленно.

– Почему?

– Потому что нами, с Сабборгом в тандеме, был засечён внезапный интерес уголовного элемента к искомой точке. Вооружены они новейшими и мощнейшими агрегатами слежки и прослушки. Опыта у них меньше, а знаний ничуть. Это их работа, с секретарём. Это я Бонсу на него материал давал, сразу же после узурпации. Это оттуда они узнали, как, у кого, и когда брать. Они вскрыли пароли Бонса, а уж с этой задачей по браузеру – пингвин справится после недельного обучения. Убрать срочно, Эли. Пусть сестра кольнёт ему для сердца. Очень уж глубоко трясти не станут, сердцем он слаб, все знают. В крайнем случае поверхностный анализ ничего не возьмёт. Срочно, Эли, не заставляй меня повторять.

– …Ваше Высокопревосходительство! Автодром подготовлен и автомобили проверены. Разрешите сообщить в гараж?

– Нет, Адам, на всю неделю – отменить, радикулит позванивает. Да и некогда…

Повторный визит за ромштексом люди Блондина и Фанта зафиксировали и проследили только до окончания моста, соединяющего левый и правый берег, дальше было очень горячо. Но Фанту удалось засечь место, где прячут шефа, «на кончике пера». Он докладывал суть своих рассуждений на узком сходняке: Арбуз, оклемавшийся от ранения Кисель, Сторож, Пер Гнедой (младший отправлял с побережья неотложный по договору золотой груз), Гиппопо и Ушастый. И Блондин присутствовал, но все ещё как младший. Фант распечатал для наглядности крупномасштабную карту с куском города, на котором были выведены все здания и подземные коммуникации.

– Только здесь он может быть. Я отвечаю.

– И ответишь, но в локшевом раскладе это никого не утешит, – вздохнул Арбуз.

Но тут Фанта поддержал Ушастый.

– Урки меня постоянно теребят по старой памяти. Вчера ночью нарисовался гонец, он рассказал, что тем удалось нашарить. Ларей в Бабле спрятан, они подтвердили. Из Фиб пригнали десяток сапогов от местного спецподразделения для выполнения особо секретного задания. Один из них левым образом послал язычок невесте, где похвастался, что выполняет важнейшее в своей жизни задание, данное ему лично Президентом. Звание – унтер, образование среднее, основная специализация – конвой. Дал адрес до востребования соседнего отделения почты. Описал, какая часть столицы видна из окна. У невесты брат откинулся прошлым месяцем и то письмо прочитал.

– А что это за линии прочерчены?

– Это подземные коммуникации, по которым можно двигаться.

– А почему одни синие, другие жёлтые?

– Синие – это поправки, которые шеф лично вносил и пояснил, что лучше знает.

– А почему у нужного квадрата нет синего?

– Ну, Нестор,

видимо, он не знал заранее, что здесь очутится… Вот эти – глубинные, под Тиксом проходят… Я приготовил файл с записью голоса, почистил, скомпоновал, чтобы мусор не мешал. Готовы слушать?

– А есть что?

– На мой вкус – три лимона не зря потрачены. Если что – претензии к Элу, он покупал…

«…Снился мне сон, что стою, а на руках у меня больной малыш, хотя я бездетен. И даже во сне я так слаб, что ста метров с ним до больницы не дойти, задыхаюсь… Сестрица, поправь подушку…» «Ты – молодая, а куришь… Я не курю, а у меня уже не лёгкие, а решето. У меня только и жизни, что вечерние полчаса в сутки, с пяти до полшестого, когда кислородом дышу… Утром проснусь и весь день только и жду… Бросай, милая, ведь такие муки без здоровых лёгких…» «Дайте мне хоть попробовать встать, я сумею наверное, утка осточертела…» «Фант мне такой выпал – нежданно-негаданно под землю уходить… Что ж, видимо, там спокойнее будет…» «Память у меня такая, что помню все плохое и хорошее». «Я верю людям и верю в них, для меня и любой сторож – как брат, но надеюсь и на самого себя…»

– Ну, бля, Кромешник! – захохотал Пер Гнедой. – Да я сам буду землю грызть, но надо вызволять шефа! Да и общака жалко. Во отчебучивает: и Малыша покойного, и Фанта со Сторожем приплёл. Ведь это он нам маяки ставит, ребята!…

(«Идиот, что на уме, то и на языке, но общак – не последнее дело, это да». – В чьей голове прозвучал мысленный комментарий, какая разница, в соседних примерно то же ворочалось.)

– Кто бы мог подумать?… – Нестор всем корпусом повернулся к Арбузу, такому же толстому и потному от полуденной жары.

– Эл, он ведь про подушку и лёгкие тоже не зря молотил. И Фант этот кусок не зря оставил. Правильно я понимаю, Джеф? Газовую атаку в обозначенное время предлагаешь?

– Похоже, что не я – шеф предлагает… Он, гм… в нас верит.

– Да, ты его правильно понимаешь. Джеф, вот тебе планец вентиляционных труб по всему зданию. Дальше излагай…

– Приход и уход предполагается подземный, но попытка может быть только одна. И наверняка на территории они все люки перекрыли либо пасут. Отсюда проблемы…

Гек тосковал. Он уже третью неделю скрупулёзно «гонял волны», качал и готовил тело, мышцу за мышцей. Он старался отрабатывать мелкие группы мышц, чтобы через датчики на экранах активные всплески не привлекали особого внимания медперсонала. По-прежнему отмечал он и запоминал моменты, способные ему пригодиться в ближайшие дни… Но все это он проделывал без души, полуавтоматически.

Зачем все это? Ну, вывернусь вдруг, отвалю от них… А дальше? Опять Чёрный Ход, стрельба, третейские разборки… Опостылело влачить своё ярмо. С кем бы судьбой поменяться?… И опять же бесполезно: любая биологическая особь – суть мелкое копошение открытой системы в диапазоне пищеварительного тракта и половых инстинктов. Не хочу быть рабом пищеварительного тракта. Не хочу ежесекундно заботиться о вентиляции лёгких и получать удовольствие, пережёвывая будущее дерьмо. Не желаю по нескольку раз в неделю за деньги и в резине тереться о лучшую половину человечества. И познавать через любые произведения искусства то, как все это проделывают другие особи, – тоже не желаю. Отчего же в таком случае я не хочу умирать? Или хочу? Нет, потому как если бы захотел – ушёл бы. Что меня держит в этом мире? Надо подумать и понять, может – важное что?… На ребят надежда есть, но ждать, пока они справятся, – роскошь. Успеют в ближайшие двое суток – хорошо, нет – самому надо когти рвать. Придётся всех заделать, кто в здании. Потом, если все образуется, и Президента убьём, а то неудобно получается: вроде как чужие лавры себе присвоил… Но спихнём на спецслужбы.