Кропоткин
Шрифт:
Естественно, особое внимание уделено русской политической литературе, таким именам, как Герцен, Огарев, Бакунин, Лавров, Салтыков-Щедрин, Белинский, Писарев, Добролюбов, Степняк-Кравчинский: «Говоря о политической литературе страны, в которой нет политической свободы и где произведения печати подвергаются строжайшей цензуре, — рискуешь вызвать ироническую улыбку…» Но ни в одной стране, считает Кропоткин, художественная литература не содержит в себе столь мощного политического заряда, как в России: она настолько же политична, насколько художественна.
…Завершив цикл литературных лекций в Бостоне, Кропоткин остановился в Нью-Йорке, где снова читал лекции и выступал на митингах в рабочих районах. Потом он отправился на запад и, хотя по пути простудился и заболел, провел все запланированные встречи как в Чикаго, так и в других городах Среднего Запада. 22 апреля он выступил в университете Иллинойса с докладом «Современное развитие социализма», а
Возвращаясь в Нью-Йорк, Кропоткин проехал через сельскохозяйственный штат Огайо, где посетил несколько ферм, собрав материал о выращивании пшеницы фермерами. На него большое впечатление произвели результаты их работы, о чем он не один раз еще вспомнит. В Буффало специально для встречи с ним приехал из Торонто его английский друг профессор Мэйвор. С ним Кропоткин обсудил вопрос о переселении в Канаду русских духоборов, а в мае отплыл в Европу, проведя, таким образом, в Америке больше трех месяцев. И снова, в который уже раз, он оказался объектом клеветы. С его отъездом совпало покушение на американского президента Уильяма Мак-Кинли, и местная пресса выступила с утверждением, что оно было организовано не без влияния анархиста Кропоткина.
Напряжение во время поездки по Америке сказалось очень скоро: вернувшись в Англию, Кропоткин заболел очередным бронхитом, мучившим его при малейшей простуде, и испытал серьезный сердечный приступ, который приковал его на время к постели. Пришлось отказаться от заведования в журнале «Nineteenth Century» разделом современной науки. Врачи советовали ему изменить образ жизни, он стал устраивать перерывы в работе, выезжать на отдых в приморские городки Англии, а иногда и Франции. Прекратил он и свои регулярные турне по британским городам с лекциями. Они всегда вызывали большой интерес, какой бы ни была тема, а диапазон их был очень широк. Одно упоминание в афишах того, что будет выступать Кропоткин, обеспечивало полный зал. Слушателей привлекали как содержание лекций, способность лектора быстро переключаться с одной темы на другую, так и сама манера выступления.
И в Англии Петр Алексеевич оставался народником. Даже в такой промышленно развитой стране он придавал большое значение крестьянству, расходясь в этом вопросе с социал-демократами. Интересен фрагмент его письма Софье Лавровой от 27 мая 1907 года, когда в Лондоне проходил V съезд РСДРП, на который Кропоткин — единственный из анархистов — получил приглашение: «Роза Люксембург говорила, что крестьянство представляет революционный элемент и нужно ему помогать. Плеханов — с пафосом — принялся отлучать ее „от церкви“, обвиняя в измене социализму, в анархизме. Говорят, ленинцы — еще большие ортодоксы, чем меньшевики!» По-видимому, с Лениным Кропоткин тогда не встречался, но известно, что группа делегатов-большевиков во главе с будущим «красным маршалом» Климентом Ворошиловым побывала у лидера анархизма. Они пили с ним чай и много спорили, прежде всего о природе крестьянства и отношении к нему.
На исходе XIX века одновременно в Бостоне и Нью-Йорке, Лондоне и Барселоне вышла книга Кропоткина «Записки революционера». Сам автор дал своим мемуарам название «Вокруг одной жизни», но под этим названием — «Autor d’une Vie» — она вышла только однажды — во французском издательстве П. В. Стока. В предисловии к лондонскому изданию, воспроизведенном в русском издании 1906 года, Георг Брандес [75] очень высоко оценивал и книгу, и личность автора. Действительно, мемуары Кропоткина имели особенно много изданий, и объясняется это, по-видимому, тем, что они написаны человеком, обладающим несомненным литературным даром и прожившим чрезвычайно богатую событиями, исполненную высоких целей жизнь. Георг Брандес отметил: «В его книге мы находим психологию России: России официальной и народных масс. России, борющейся за прогресс, и России реакционной». В книге показан процесс формирования личности: нравственной, широко-образованной и чувствующей ответственность за судьбу народа. Такая личность не могла не стать на путь социального просвещения народа и борьбы с самодержавием в России как с наисильнейшим выражением государственной идеи — идеи централизации власти и подавления народного самосознания. «Записки революционера» — «это не только история жизни человека на фоне событий эпохи, но и история развития его мышления, формирования его социальной концепции».
75
Георг Брандес (1842–1927) — датский литературный критик и публицист, поддерживавший реалистическое направление в литературе, оказавший заметное влияние на развитие литературы в европейских странах. В предисловии к первому (английскому) изданию мемуаров П. А. Кропоткина «Записки революционера» Брандес отметил: «Он был революционером, но редко встречаются такие мягкие революционеры».
Популярность книги, сразу же очень широкая, сохранялась долго. К 1921 году во Франции вышло ее девятнадцатое издание, в Англии — шестое, в Германии — седьмое, в Испании — третье. Впервые изданные в 1902 году на русском языке Фондом вольной русской прессы в Лондоне, в нашей стране «Записки революционера» до настоящего времени выходили 13 раз.
Диалог с Львом Толстым
Могуществом своего художественного гения он расшевелил лучшие струны человеческой совести…
Одним из первых русских читателей кропоткинских «Записок революционера» был Лев Николаевич Толстой. Он писал Черткову [76] : «Передайте мой больше чем привет Кропоткину. Я недавно читал его мемуары и очень сблизился с ним».
Многие подмечали их внешнее сходство. И тогда Толстой говорил: «Что ж тут удивительного: Я — тип русского мужика. И он — тоже тип русского мужика». Они связаны даже в своих родовых корнях. Мужская линия Льва Николаевича восходит к немцу Идрису, приехавшему в 1353 году в Чернигов. Толстой — его потомок в двадцатом поколении. Но его мать, которая умерла, когда сыну было полтора года, принадлежала к роду князей Волконских, непосредственных потомков Рюрика. Лев Юрьевич, Рюрикович в тринадцатом колене, получил в управление земли по реке Волконе или Волхоне в Калужской и Тульской губерниях, откуда и произошла фамилия.
76
Владимир Григорьевич Чертков (1854–1936) — общественный деятель, секретарь и друг Л. Н. Толстого. Оставив службу в Конногвардейском полку, в 1884 году организовал издательство «Посредник». Высланный из страны за содействие переезду духоборов в Канаду, в 1897–1907 годах жил в Англии, издавая газету «Свободное слово». Не раз встречался с Кропоткиным. Главный редактор Полного собрания сочинений Л. Н. Толстого в 90 томах. Переписка В. Г. Черткова и П. А. Кропоткина хранится в рукописном отделе Государственного музея Л. Н. Толстого в Москве.
Духовная близость двух великих русских людей возникла, несмотря на то, что их жизненные пути ни разу не сошлись ни во времени, ни в пространстве. Когда Петя Кропоткин был еще ребенком, Лев Толстой уже стал известен своей повестью «Детство». В 1857 году начинающий писатель, участник Крымской войны и автор «Севастопольских рассказов», посетил Швейцарию и жил в Кларане, где позже несколько счастливейших дней своей жизни проведет Кропоткин со своим близким другом Элизе Реклю и молодой женой Софьей Григорьевной. Но это будет уже в другом временном интервале — почти через 30 лет.
В самом конце жизни Лев Николаевич признавался в беседе с петербургским журналистом Владимиром Поссе: «Жаль, что умру, не познакомившись с Кропоткиным, вероятно, это очень хороший и интересный человек». Кропоткин тоже нигде не упоминает о встрече с Толстым. Между тем жена московского предводителя дворянства М. С. Воейкова в своих «Воспоминаниях», опубликованных во второй книге шестьдесят девятого тома «Литературного наследства» (М., 1961. С. 12–14), описывает эту встречу, состоявшуюся еще в 1861 году, вскоре после опубликования манифеста Александра II об освобождении крестьян от крепостной зависимости. В октябре того года в Москве, на Малой Дмитровке, около гостиницы «Дрезден» произошло столкновение студентов Московского университета с полицией. По приказу генерал-губернатора П. А. Тучкова казаки нагайками разгоняли студенческую сходку. Одним из участников этого события был Александр Кропоткин, попавший даже в кутузку. Узнав об этом, Петр немедленно прибыл из Петербурга. Тогда-то в доме Марии Степановны Воейковой и состоялась, судя по ее воспоминаниям, встреча молодого Льва Николаевича с совсем еще юным князем Кропоткиным, «который очень горячился и высказывался резко, хотя и был годами моложе других». Он осуждал непоследовательность и несовершенство Крестьянской реформы, которая по существу не стала освобождением от крепостного права. Граф Толстой сказал тогда Кропоткину: «Я с вами согласен».