Крошка Доррит. Книга 2. Богатство
Шрифт:
— Разве за высокую цену или, как у нас выражаются, за длинную цифру.
Мистер Доррит пришел в восторг от такого остроумия.
— Ха-ха-ха, за длинную цифру! Очень хорошо кха… очень выразительно.
— Как бы то ни было, — продолжал мистер Мердль, — я сохраняю за собой право оказывать известное преимущество или протекцию, как выражаются многие, известным мне лицам, — в виде награды за мои заботы и хлопоты.
— За предприимчивость и гений, — добавил мистер Доррит.
Мистер Мердль пошевелил горлом, точно глотая эти качества, как пилюли, и прибавил:
— В виде вознаграждения. Если вам угодно, я постараюсь употребить эту ограниченную власть (она ограничена,
— Вы очень добры, — отвечал мистер Доррит. — Вы очень добры.
— Конечно, — заметил мистер Мердль, — главным условием этого рода сделок являются безупречная честность и откровенность, полное, неограниченное доверие друг к другу; без этого не стоит и начинать дело.
Мистер Доррит с жаром одобрил эти благородные чувства.
— Итак, — сказал мистер Мердль, — я могу доставить вам преимущество лишь в известных размерах.
— Понимаю, в определенных размерах, — заметил мистер Доррит.
— В определенных размерах и совершенно открыто. Что касается моего совета, то это, конечно, совершенно другое дело. Быть может, он немногого стоит…
— О, немногого стоит! — (Мистер Доррит не мог допустить и тени сомнения в его достоинстве даже со стороны самого мистера Мердля.)
— …но во всяком случае самая щепетильная честность не может упрекнуть меня за то, что я даю его по своему усмотрению, и мой совет, — заключил мистер Мердль, уставившись с глубоким вниманием на телегу с мусором, проезжавшую мимо окна, — к вашим услугам в любое время, когда вы найдете нужным им воспользоваться.
Мистер Доррит снова рассыпается в благодарностях. Мистер Мердль снова проводит рукой по лбу. Тишина и молчание. Мистер Мердль рассматривает жилетные пуговицы мистера Доррита.
— Я тороплюсь, — сказал мистер Мердль, внезапно вскакивая, точно во время предшествующей паузы он дожидался прибытия своих ног, которые, наконец, явились, — мне нужно в Сити. Не могу ли я подвезти вас куда-нибудь, сэр? Я буду рад подвезти вас. Мой экипаж к вашим услугам.
Мистер Доррит вспомнил, что у него есть дело к его банкиру. Контора его банкира в Сити. Чудесно, мистер Мердль подвезет его в Сити. Но он задержит мистера Мердля: ему нужно одеться. О нет, нисколько, мистер Мердль просит его не стесняться. Итак, мистер Доррит, удалившись в соседнюю комнату, отдался в руки камердинера и через пять минут вышел в полном блеске.
Затем мистер Мердль сказал:
— Прошу вас, сэр, возьмите мою руку!
Затем мистер Доррит, опираясь на его руку, спустился с лестницы среди поклонников, столпившихся на ступеньках, чувствуя, что свет, исходящий от мистера Мердля, окружает сиянием и его самого. Затем — экипаж мистера Мердля, поездка в Сити, прохожие, провожающие их глазами, шляпы, слетающие с седых голов, общее поклонение и падение ниц перед удивительным человеком, — раболепие, равного которому еще не было видано, клянусь небом, нет! Стоило бы подумать об этом льстецам всех наименований, собирающимся каждое воскресенье в Вестминстерском аббатстве или соборе св. Павла. Для мистера Доррита эта поездка в триумфальной колеснице, торжественно катившейся в обетованную землю — золотую улицу банков, была каким-то волшебным сном.
Тут мистер Мердль заявил, что он выйдет и пойдет пешком, оставив свой скромный экипаж в распоряжении мистера Доррита. И волшебный сон казался ему еще волшебней, когда народ смотрел на него, за неимением мистера Мердля, и ему чудились восклицания: «Этот удивительный человек — друг мистера Мердля!».
За обедом, хотя приезда молодых не ждали и никаких приготовлений не было сделано, собралась блестящая компания людей, сотворенных не из глины, а из какого-то
На другой день, и на третий день, и во все последующие дни, неизменно сопровождавшиеся обедами в избранном обществе, визитные карточки сыпались на мистера Доррита точно бумажный снег в театре. Адвокатура, церковь, казначейство, хор Полипов — все желали познакомиться с другом и родственником знаменитого Мердля. Каждый раз, когда мистер Доррит являлся в одну из бесчисленных контор мистера Мердля в Сити (а он заглядывал туда часто, так как его дело двигалось вперед быстро), ему достаточно было назвать свое имя, чтобы получить доступ к Мердлю. И волшебный сон с каждой минутой становился волшебнее, и мистер Доррит чувствовал, что новое родство действительно двинуло его вперед.
Одна только вещь выступала в этих грезах ярким, но далеко не радужным пятном. Это был главный дворецкий. Мистеру Дорриту казалось, что этот подавляющий своим величием человек посматривает на него за обедом вопросительно. На лестнице и в прихожей он следил за ним пристальным взглядом, который вовсе не нравился мистеру Дорриту. За столом, прихлебывая вино, мистер Доррит видел сквозь стакан всё тот же ледяной, зловещий взгляд. У него являлось подозрение, что главный дворецкий был знаком с каким-нибудь членом общежития, быть может сам был в общежитии и даже представлялся ему. Он всматривался в главного дворецкого, насколько это было возможно, но решительно не мог припомнить, чтобы видел его когда-нибудь. В конце концов он начинал приходить к убеждению, что у этого человека нет ни капли почтительности, никакого уважения к высшим. Но от этого ему не было легче, потому что надменный взор главного дворецкого следил за ним даже тогда, когда, повидимому, был устремлен на приборы и столовую посуду, следил неотступно и непрестанно. Намекнуть ему, что подобные наблюдения могут быть неприятны, или спросить, что ему нужно, было бы слишком рискованно: он относился к своим господам и их гостям с неумолимой суровостью и не допускал с их стороны ни малейшей вольности.
ГЛАВА XVII
Исчез
До отъезда мистера Доррита оставалось всего два дня. Он одевался, готовясь отправиться на смотр к главному дворецкому (жертвы которого всегда одевались собственно для него), когда один из лакеев отеля подал ему визитную карточку. Мистер Доррит взял ее и прочел: «Миссис Финчинг».
Слуга безмолвно и почтительно ожидал приказаний.
— Человек… э… человек, — сказал мистер Доррит, поворачиваясь к нему с негодующим изумлением, — с какой стати вы принесли мне карточку с этой нелепой фамилией? Я в первый раз слышу ее. Финчинг, сэр, — продолжал он, быть может срывая на лакее свой гнев на главного дворецкого. — Кха… что вы хотите сказать вашей Финчинг?
Повидимому, «человек… э… человек» решительно ничего не хотел сказать своей Финчинг, так как попятился, встретив суровый взгляд мистера Доррита, и произнес:
— Дама, сэр.
— Я не знаю такой дамы, сэр, — возразил мистер Доррит. — Возьмите эту карточку. Я не знаю никаких Финчингов, ни мужского, ни женского пола.
— Прошу прощения, сэр. Дама сказала, что вы, по всей вероятности, не знаете ее фамилии; но она просила меня передать вам, сэр, что была раньше знакома с мисс Доррит. Она сказала, сэр, — с младшей мисс Доррит.