Крот 3. Сага о криминале
Шрифт:
Тот не понял, удивленно повернул голову.
– Тебе! Тебе говорят! Сюда!
Музыкант подошел, юноша достал из кармана несколько мятых стодолларовых купюр, сунул ему в ладонь:
– Играй… Мы будем танцевать.
Тот послушно вернулся на место, сел за инструмент, взял аккорды.
Шалва встал из-за стола, подал руку Оксане, вывел ее на середину пустого зала, и они стали танцевать.
Секретарша протиснулась в кабинет Кузьмичева как-то боком и с таким видом, будто только что увидела инопланетян. Ее даже
– Что с тобой? – поднял Сергей на нее глаза.
– Сергей Андреевич, там… – Подняла руку, повела ею в сторону приемной. – Там… – не смогла договорить фразу.
Шеф оторвался от компьютера, удивленно уставился на девушку:
– Что?
– Там…
В это время дверь распахнулась, и Сергей увидел входящего Костю в сопровождении крупного бородатого человека.
Теперь уже Кузьмичев лишился дара речи. Смотрел и не мог поверить, что перед ним Костя. Правда, заросший, похудевший, обтрепанный, но живой! Костя, его Костя – живой!
Они бросились друг к другу, сбивая по пути стулья, обнялись, прижались.
– Боже… Костя… – бормотал Сергей. – Ты? Неужели ты?
– Ну конечно я… А кто ж еще?
Секретарша плакала, в кабинет набивались люди, а мужики все не могли отпустить друг друга. Антон держался в сторонке, с интересом и уважением наблюдал за происходящим, теребил бороду.
Костя вдруг вспомнил о нем, отыскал глазами, поманил к себе.
– А вот это… Подойди, не стесняйся… – Взял друга за руку, как маленького пацана, представил Кузьмичеву: – Это мой друг и спаситель… Он нашел меня, выходил, вернул сюда.
Кузьма и Антон крепко пожали друг другу руки, присутствующие зааплодировали.
В это время в кабинет ворвались Вован, Аркадий, Колян. Налетели на «ожившего» Костю, расцеловали, затискали.
– Да вы чего? – смеялся и шутливо отбивался тот. – Пацаны, раздавите! Ну полегче, пацаны!
Сквозь толпу у входа протолкался Старков, тоже обнял «пришельца», расцеловал.
Сергей взял Костю за плечи, развернул к собравшимся.
– Знаете, дорогие мои… вот ради таких моментов стоит жить. Сказать, что мы счастливы видеть нашего дорогого Костю, значит ничего не сказать. Да и нужны ли здесь слова? По вашим лицам, по слезам на них, по дрожи внутри можно понять, кого мы могли потерять и кто вернулся к нам. Значит, есть судьба, есть справедливость, есть Бог, и мы не можем не понимать этого!
Снова были аплодисменты, слезы на глазах, объятия.
…Возвращение Кости отмечали в ресторане на набережной Москвы-реки.
Виновник торжества был уже изрядно пьян, он показывал Кузьмичеву на Антона, говорил ему прямо в лицо, педалируя каждое слово:
– Просьба… Может, главная моя просьба… Это – человек! И ты должен… нет, обязан отнестись к нему так же, как и ко мне, если ты, конечно, меня уважаешь.
Сергей рассмеялся:
– Замечательный вопрос русского человека – ты меня уважаешь?
– Без шуток, ладно? Иначе обижусь… Клянусь, обижусь. Я с этим человеком выкарабкался из смерти.
– Слышал, знаю, согласен…
– Сто раз буду говорить, пока не услышу – да.
– Да, да, да!
– Не шутишь? – Костя смотрел в глаза другу.
– Говорю на полном серьезе. Послушай, а как тебе удалось выпутаться из мешка?
– Хочешь откровенно? – Костя огляделся, чтобы их не подслушивали. – Сейчас я маленько пьян… Вернее, крепко! Поэтому – откровенно! Понятия не имею! По башке шибанули, мешок насунули и в речку… Потом жуткая холодрыга, меня тащит все глубже и глубже. Они ж, суки, еще камень какой-то прицепили. Вот я и стал барахтаться. Думаю, так барахтаются дети, когда при родах выбираются из маминого живота. Вот я и выкарабкался. А тут этот абориген подвалил.
Сергей расчувствованно обнял его, но Костя отстранился.
– Это не все… Может, я бы и не вырвался вовсе, если б не стало обидно. До жути обидно! Я ж в эту телку влюбился… а она, падла, такое выкинула. Глотку перехватило от обиды! Вот так рванул, – Костя взмахнул руками. – А потом зубами стал грызть. Сам не верил, что вырвусь. Клянусь!
– Девочку надо разыскать, – заметил Кузьмичев.
– Можешь не сомневаться. Разыщу. Я ж ее, сучку, до единой морщинки запомнил! Но Антошку прошу не обижать. Он же классный экономист! Кандидат наук! Его, правда, кинули, но профессионал он редкий.
– Профессионалов не кидают, – заметил Кузьмичев.
Костя хмыкнул:
– Еще как кидают. Глянь хотя бы на себя, Кузьма. Чем больше профессионал – тем больше кидают. Поэтому надо объединяться. А Антошка как раз наш человек! В дымину наш! А как Марина? Марина твоя?
– Уже лучше.
– Где она?
– Об этом потом. Не здесь.
Оксана поднялась в лифте на свой этаж, привычно открыла дверь квартиры, сбросила туфельки, вошла в гостиную и очень удивилась, увидев сидящего у телевизора Виктора Сергеевича.
– Привет! – Она на миг замерла, затем повисла на шее мужчины, но тут же тревожно отстранилась. – Что-нибудь случилось?
Он поцеловал ее, провел ладонью по щеке, улыбнулся:
– Ничего особенного, но разговор есть.
Оксана плюхнулась в кресло, поджала под себя ножки, с готовностью уставилась на гостя.
– Как любимый? – спросил он.
– Кавказец? Шалва?
– Он, ненаглядный.
Она засмеялась:
– Горит синим пламенем.
– Свадьба не за горами?
– Не за горами, а здесь, в Москве.
– Не забудь пригласить.
Она снова рассмеялась:
– Да уж постараюсь.
Виктор Сергеевич закурил, выпустил густое облако дыма.
– Объявился твой утопленник.
Оксана не поняла.
– Кто?
– Утопленник. Помнишь, которого вы окунули в реку? В Сибирске.
– Как это… объявился?
– Вынырнул. Видать, плохо упаковали.
Оксана даже присвистнула:
– Ничего себе. И что теперь?
– Вот приехал посоветоваться.
– Даже не представляю, что делать, – призналась девушка.