Крот против оборотня
Шрифт:
Докатился, старший следователь Следственного управления!
Подполковник Корнеев в форме, тщательно выбритый и надушенный приятным парфюмом, сидел на переднем сиденье, чуть повернувшись боком, и рассказывал. Храпов Корнеева знал давно, лет, наверное, пять. Приходилось им сталкиваться по работе неоднократно, и каждый раз следователь убеждался в особых талантах «муровца». Например, находить общий язык практически с любым человеком, независимо от ситуации. Важное качество для сыщика.
Вот и Храпов сейчас смотрит на него, хмурится, почти злится… нет, не получается злиться на то, что подполковник выглядит выспавшимся, что он опрятный, выбритый. Вот Дмитрий Владимирович побриться не успел, и лицо у него после вчерашнего серое, и одежда мятая, а нужно было быть в форме, потому так сегодня этого служба требовала.
– Марьина Роща, – констатировал Храпов, глядя в окно, когда они проехали Рижский вокзал. – Исконно бандитские места.
– Везде своих группировок хватало. Солнечногорские, одинцовские, люберецкие. Вон ждет нас!
Храпов пригнулся в машине, чтобы посмотреть через боковое стекло. Так и есть. Медом им тут, что ли, намазано? И что они всегда лезут на места преступлений? Ведь делать им тут нечего, в осмотрах участия не принимают, людей не опрашивают. Ну, какого…
Полковник Лазарев из ГУВД Москвы расхаживал, заложив руки за спину, прямой как палка, и что-то вещал, явно нравоучительное. Перед ним чуть ли не навытяжку стоял наряд полиции в составе прапорщика и старшего сержанта. Молодые парни с широченными довольными лицами сдерживали иронию, но сейчас зайдут за угол и наверняка начнут ржать от души. И два капитана поодаль тоже посматривали на Лазарева с иронией. Недолюбливали Лазарева в Управлении, и в прокуратуре недолюбливали. Лез он все время всех воспитывать, поучать. Поборник морали и правопорядка. А самому в автосервисе машину после аварии бесплатно починили. Точнее, не ему, а дочери. И принял он это как само собой разумеющееся. Как должное, как уважение народа к себе лично.
Храпов поздоровался, ощущая на себе осуждающий взгляд Лазарева. Тем не менее полковник руку ему подал и заговорил вежливо:
– Вот, Виктор Сергеевич вам сейчас изложит суть. У нас в Управлении есть мнение, что это событие не должно остаться без внимания. Погиб офицер полиции, и необходимо разобраться в ситуации досконально.
– Я уже почти все изложил, – чуть улыбнулся Корнеев, идя впереди. – Осторожнее, здесь специально доски положили, а то не перейти. Представляете, как после вчерашнего дождя тут группа лазила? Вот здесь, в этом складском помещении…
К Лазареву подошли двое в костюмах, назвавшиеся представителями компании. Полковник, кажется, с удовольствием остановился с ними и не пошел в складское помещение.
Корнеев ругался, дважды отряхивал штанину, но видно было, что настроение у него улучшилось. Они вошли через неплотно прикрытые, старые, ржавые ворота в огромный склад из арочных бетонных конструкций. До этого именно склада ремонт еще не добрался, хотя в квартале отсюда логистический комплекс уже начал функционировать. Пыль, хлам, запах псины, следы протечек с потолков. Корнеев уверенно вел следователя.
– Вот, – показал он на стену из красного кирпича, – это у них подсобное помещение было. Там их и нашли.
– И как их нашли, – спросил Храпов, посмотрев сыщику в глаза, – если сюда никто не ходит и не ходил уже несколько недель?
– Мне приходила в голову эта мысль, – улыбнулся Корнеев. – Во-первых, сторож ночью слышал выстрелы, но побоялся заходить, потому что тут нет освещения. А утром смена по его настоянию отправилась выяснять, что за грохот был. И потом, тут работают проектировщики, которые иногда приходят для замеров. Выстрелы, кстати, сторож слышал около двух ночи.
Корнеев шагнул в разбитый и развороченный дверной проем и включил фонарь. Бетонный пол был буквально усеян битым кирпичом, всяким строительным мусором, обломками каких-то досок. Хорошо были видны два темных пятна, которые могли быть только пятнами крови.
– Морячок лежал вон там у стены, – стал показывать Корнеев. – Пуля попала ему в грудь чуть правее сердца. Видимо, он был еще жив какое-то время, оставаясь в бессознательном состоянии.
– Почему ты так решил? – задумчиво осматривая помещение, спросил Храпов.
– Непосредственно после выстрела он лежал на спине. Это было видно по направлению течения крови из раны, а потом пошевелился и чуть повернулся на правый бок, и след вытекающей крови изменил направление. В таком положении он и умер.
– И что нам это дает?
– Это нам дает, Дмитрий Владимирович, картину поединка. Один был тут, второй вошел, почти одновременно выстрелили, оба упали. И пульс проверить, и добить было некому. Кому-то надо было эту картинку нам показать и выдать ее за действительную.
– Или стрелявший очень спешил и не проверил пульс у жертвы, – добавил Храпов. – А оперативник?
– Оперативника пуля не пощадила. Точно в сердце. Он упал немного боком вот здесь у входа.
– И тебя, Виктор, снова что-то смущает?
– Я повидал на своем веку достаточно трупов. И здесь, и во время командировок на Кавказ. Рука у Козлова была расслаблена. Понимаете, когда смерть настигает человека, то у него мышцы кисти либо сокращаются до предела и потом из руки ничего почти невозможно вытащить, не выламывая пальцы, или расслабляются, делаются как тряпки, и тогда из руки все вываливается. У Козлова пистолет должен был выпасть из руки, когда он еще стоял.
– Вложили в руку потом? – догадался Храпов, к чему клонит сыщик. – Тогда скажи мне, ясновидящий, а зачем и кому нужно было разыгрывать этот спектакль?
– Вот этого я не знаю, – вздохнул Корнеев, осторожно обходя места, где лежали трупы. – Обычно людей убивают по веским и специфическим причинам скрыть что-либо, если это не маньяк и не мститель. Здесь мы имеем место с тем фактом, что двоих человек «убрали». То, что обоих в одном месте… значит, они замешаны в одном деле, а нам хотят как раз сказать об обратном. О мертвых плохо не говорят, но, думаю, этот Козлов был связан каким-то образом с криминалом. Я негласно навел справки о нем.