Кротовский, вы сдурели
Шрифт:
— Картограф, — отвечаю сдержанно.
— Надобность в картографах в Киртасе отпала около восьми тысяч лет назад, — надменно сообщил работник, — Еще что-то умеете?
— Работал управленцем разных уровней.
— С вашим социальным статусом в Киртасе вам не доверят управлять даже отхожим местом, — работник явно решил отыграть на мне все накопленное за день раздражение, — На военную службу готовы поступить?
— Вполне.
— Пройдите к выходу А-5, — работник протянул невзрачную серую карточку.
Беру карточку и иду к выходу. Там уже скопилась добрая половина мужской и немалая доля женской части переселенцев. Сухощавый человек в форме пересчитал нас по головам и начал запускать, проверяя у каждого наличие серой карточки, словно билеты в кино.
Как оказалось, выпустили нас вовсе не «на волю», а просто перевели в другую огороженную зону с такими же высокими заборами. Кто-то потихоньку начал роптать, видимо, уже жалея о решении переехать в Киртасу. Сухощавый в форме забрался на возвышение и обвел нас всех подчеркнуто равнодушным взглядом. Я подумал, что сейчас он начнет толкать мотивационную речь и не ошибся.
— До того, как вы попали сюда, — начал он, — В своих задрипанных мирках вы были важными персонами, аристократами, владельцами земель и прочее… очень возможно, что на родине целые народы трепетали только от одного упоминания вашего имени… так вот, запомните. Здесь вы никто. Ноль. И обращаться с вами будут соответствующе…
— А если я готов хорошо заплатить? — задал вопрос с места один из переселенцев, весь увешанный драгоценностями, как жена индийского раджи.
— Хорошо заплатить? — удивился сухощавый, — Четыреста кворков вполне достаточно, чтоб купить себе гостевой статус на полгода.
— У меня нет кворков, — слегка теряясь, сказал переселенец, — Но моя семья очень богата.
— Для кого я только что сейчас говорил? — расстроился сухощавый, — Повторяю для тупых, мне плевать насколько богата твоя семья по меркам твоего захолустья. Либо у тебя есть четыреста кворков, либо нет… еще кто-то желает поведать о своих несметных богатствах, несокрушимых армиях, бездонных арсеналах?
— Да понятно, сержант, — с ленцой в голосе выступил молодой человек, одетый во все черное, как нидзя, — Мы все тут зажравшиеся сынки очень богатеньких родителей. Но вы выбьете из нас эту дурь. Жгите дальше.
— Рад, что нахожу понимание, — ответил сержант без всякой радости, — Никто из вас не имеет полезного магического ремесла, ни мирного, ни военного. Кто-то, возможно, чему-то обучался… и даже что-то умеет. Это мы сейчас и выясним. В колонну по трое… нале-во… за мной.
Сержант сошел с возвышения и в развалочку повел нас за собой. Шли мы недолго. Военная учебная часть оказалась недалеко от зоны пограничного контроля. Фактически на той же территории.
Нас всех заставили раздется до исподнего и пройти осмотр, чем-то похожий на медицинский, хотя… у меня сложилось полное ощущение, что наше здоровье здесь никого не волнует.
Затем проверяли физическую подготовку, заставляя бегать, прыгать, подтягиваться и отжиматься. М-да. Миры могут быть разными и даже располагаться очень близко к стволу мирового древа, а армейские порядки везде одни и те же. Я побаивался, что без привычного доспеха не потяну местных нормативов, но обошлось. Сказались походы по межмирью и охотничьи сессии по мирам. Управился не хуже многих.
По итогу проверок нас разбили на группы. Меня засунули в самую большую, куда распределяли всех середнячков по физическим показателям. В группу поменьше попали переселенцы, завалившие нормативы. В ней оказался и тот, обвешанный драгоценностями, который пытался «хорошо заплатить». В третью, самую маленькую группу, вошли те, кто показал неординарные результаты. Я нисколько не удивился, обнаружив «ниндзю» среди них.
Наши группы развели в разные здания. Полагаю, на этом дорожки расходятся. Крутки попадут в какой-нибудь спецназ, слабакам придется тащить службу непочетную, а остальные, в том числе и я, составят костяк основного войска на правах штыкового мяса… если перефразировать полностью анатомически: костяк на мясных правах.
Дальше пошли индивидуальные собеседования. Нас по очереди вызывали в кабинет, и меня вызвали в числе последних. Комиссия из трех чинов успела подустать, а потому спрашивали меня вяло… без огонька…
Мне задавали вопросы скучающим голосом: являюсь ли я выходцем из военной династии… владею ли какими-либо военными специальностями… проходил ли я какую-то особую подготовку… на все вопросы честно отвечал «нет». Под самый конец спросили, есть ли у меня привязанные боевые артефакты, и я на пару секунд задумался. Говорить или не говорить. Все ж решил сказать правду.
— Есть.
— Что там у вас? Фамильный меч? — сдерживая зевоту, спросил чин.
— Доспех.
Чин проглотил зевок и встрепенулся.
— Покажите… в смысле наденьте.
Поскольку я по-прежнему стоял перед комиссией в одних трусах, с удовольствием перекинулся в доспех одним нажатием кнопки. Привык к нему, как к собственной коже.
— Откуда он у вас? — заинтересовался военный.
— Победил в божественных играх.
— То есть он масштабируемый? На четвертый уровень его лично перевели?
— Так точно.
— Та-ак, — военный чин подтянул к себе карточку с моими физическими показателями, изучил внимательно и обратился к коллеге, — Физика и моторика отличные. Почему его не отправили в отдельную группу?
— Вся моторика интуитивная. Наработанности не хватает. Мы берем в отдельную группу тех, кто годами оттачивал боевые навыки. У нас нет времени его обучать с нуля.
— Он победил в божественных играх. Какой же он ноль?
— По нормативам он — ноль.
Военный чин задумался, поглядывая на мой доспех.
— У вас только доспех? — спросил он, — Оружие есть?
— Есть, — вынимаю из инвентаря рыбий скелет.
— Ого. Первый раз такое вижу. Из чего вы вырастили такой клинок?