Кровь ангелов
Шрифт:
Да, Синистер умел петь и делал это великолепно.
Вот только тот из братьев-карликов, что считался «талантливым», редко использовал инструмент не для того, чтобы изображать из себя идиота и выставлять дураками окружающих. Обычно он хихикал, строил рожи, паясничал и вел себя как избалованный ребенок, а гитарой разве что гвозди не заколачивал.
И лишь иногда, вечерами, когда обитатели внутреннего двора собирались в одном из перистилей, у фонтанов…
Ларс слушал Синистера всего во второй раз.
– Великолепно, супер, – бросил один из мускулистых здоровяков, то ли Алитон, то ли Сальвиг, мало отличавшихся друг от друга и всегда ходивших обнаженными.
– Что бы ты понимал? – пробормотал Декстер, но без обычной язвительности.
Сегодня все обитатели внутреннего двора вели себя тихо – Алису, стройную девушку-змею после визита к ней Божественной Плоти слуги вынесли из комнаты в черном мешке.
По слухам, Нервейг едва не разрезал ее на куски.
Крики Алисы Ларс слышал, и в этот момент ему было все равно, человек она или нет – хотелось выскочить в коридор и броситься туда, где развлекался владыка Мерцающего трона…
– Понимание – редкая вещь, и обычно ей хвастаются невежи, – сказала Мельдия.
– Такие, как я! – Декстер с готовностью выпятил грудь, а его брат отложил гитару и взялся за стоявший рядом стеклянный кубок, наполненный вином, темно-вишневым и густым, как кровь.
– Помянем же ее, отправившуюся на Обратную Сторону! – воскликнул он.
В выпивке и закуске обитателей внутреннего двора никто не ограничивал, но каждый знал, что если он потеряет привлекательность, то мигом покинет пределы дворца, и вряд ли живым.
Но сегодня все запреты оказались сняты.
Ларс сам выпил немного, но пьяных вокруг хватало – кто-то из девушек уже спал на диване, жирный Тич, тот, что с тонким голосом, пытался встать, хватаясь за ствол пальмы, но никак не мог, а один из мутантов-безголовиков храпел в углу, и рядом с ним воняла лужа блевотины.
– Помянем, – кивнула Мельдия, и все, кто еще мог, взялись за бокалы.
Ларс отхлебнул, в голове зашумело, захотелось лечь прямо здесь, никуда не уходить, и чтобы Синистер спел еще и грусть сгинула, тоска развеялась и боль ушла из сердца…
Из сердца, где до сих пор живут воспоминания о доме.
Он с ужасом ждал того дня, когда фемина придет к нему вновь, да еще и вместе с супругом…
– Не пей, козленочком-позленочком станешь, бурялк-твяк-твяк, – сказал придвинувшийся ближе Декстер. – Скажи-ка, парень, а ты вот веришь в Божественную Плоть?
Ларс насторожился, хотя внешне остался таким же расслабленным.
Давно понял, что братья-карлики вовсе не страдают недостатком ума, хотя изо всех сил демонстрируют свою глупость, и заподозрил, что вокруг новичка они крутятся не просто так.
– Верую, ибо она есть, – ответил он так, как надлежит любому гражданину Империума.
Декстер скривился.
– Ну, этакую брехню-рехню и я нести могу, – заявил он. – А вот честно скажи, а? Веришь?
Да, Ларс всю жизнь молился, как положено, но при этом не ощущал ничего особенного – да, есть некий человек и больше чем человек, могущественный правитель Империума, защищающий человечество от глобальных напастей, но какое ему дело до фермы Карверов в аллювианской глуши? Он приносил жертвы и посещал храм, исполнял все, что требуется от хозяина усадьбы, но больше по обязанности, из нежелания выделяться меж соседей.
А уж после того, что он увидел здесь, во дворце, рядом с Мерцающим троном…
Но сказать об этом Декстеру, признаться, что Божественная Плоть для него – кровожадный ублюдок, дорвавшийся до власти и наслаждающийся ей, и что верить в такого невозможно?
Нет, никогда.
– Верую, ибо она есть, – повторил Ларс. – А ты что, сомневаешься?
Карлик недовольно засопел и отвернулся, а брат его вновь потянулся к гитаре.
И в этот момент погас свет – лампы под потолком, что пусть приглушенно, но горели всегда, создавая вечно царивший в пределах внутреннего двора полумрак. Кто-то из девушек взвизгнул, Тич, судя по тяжелому шлепку, упал на пол и принялся пискляво ругаться.
– Вот те на ни хрена, в попе нет веретена! – воскликнул Декстер, а один из гомункулов-мужчин засветился.
По гладкой, точно лакированной коже побежали волны алого огня.
– Что это такое творится? – спросил кто-то из темного угла, Ларс не понял, кто именно.
И словно в ответ, снаружи, за стенами дворца, прозвучал раскат грома, пока еще отдаленный, но достаточно мощный – на Монтисе грозы были обыкновением, порой достигали неимоверной силы и могли длиться часами.
– Надо дойти до преторианского поста, узнать, что происходит, – сказала Мельдия. – Бояться нечего, неисправность скоро устранят, и лучше всем разойтись по комнатам…
Мрак в одном из проходов зашевелился, из него бесшумно выдвинулась субтильная фигура в черной сутане без каких-либо символов, зато с надвинутым на лицо капюшоном.
«Экзорцист? – подумал Ларс. – Здесь? Но откуда?»
А в следующий момент сообразил, что незваный гость плавно перемещается, словно плывет к нему.
– Эй, ты кто такой? Чего тебе надо? – спросил Алитон и протянул к чужаку мускулистую руку.
А в следующий момент отлетел в сторону и с грохотом снес один из диванов.
Экзорцистов, немногочисленную категорию, служители церкви Божественной Плоти готовили для того, чтобы изгонять неспособное к раскаянию зло, заключенное в темницу тела.
А проще говоря – убивать особенно «выдающихся» грешников.
Но на территорию дворца им ходу до сих пор не было… да и что им делать рядом с Мерцающим троном?
– Эй, что происходит?! – воскликнула Мельдия.
Девушки завизжали вновь, Ларс вскочил – он чувствовал внимательный, но в то же время холодный и спокойный взгляд из-под капюшона и понимал, что экзорцист пришел за ним.