Кровь дракона
Шрифт:
– А Тханг часто ходит в город?
– Редко, - ответила, обернувшись, немного обескураженная девушка и, решив, что Глеб намеренно уводит разговор в сторону, бросила на него благодарный взгляд.
– У него очень мало свободного времени.
– Вот и ответ на ваш вопрос, - притворно вздохнул Глеб, заготовивший орку маленькую месть.
– Сами видите, как он на людей бросается, совсем ошалел без внимания. Наверное, представляет
Брови Эливьетты поползли вверх, глаза еще больше увеличились в размерах, сделав девушку похожей на анимэшку из японских мультиков. Она с немым удивлением посмотрела на Тханга.
Орк побагровел.
– К-кого обжимаю?! К-какая подавальщица?!
– выдал он чуть погодя.
– Та самая. С монументальными формами.
– Врешь!
– Ну-ну...
– протянул Глеб, ехидно ухмыляясь.
– Поклеп!
– Как же, как же...
– продолжал издеваться Волков и добавил: - Может хватит по мне елозить.
Издав какой-то невнятный полурев-полустон, орк проворно скатился с Глеба. Протянул, сквозь стиснутые зубы, аппелируя к веселящейся Эливьетте:
– Ложь! Наглая ложь, госпожа!
– Шутники!
– высказалась смеющаяся девушка.
– Два сапога пара.
– Мы?!
– удивился орк.
– Мы?!
– в унисон ему прозвучал голос Глеба.
– Ага.
– кивнула маркиза, сверкая белоснежной улыбкой.
– Дворец только не разнесите.
Глеб с Тхангом переглянулись и рассмеявшись ответили:
– Ни за что!
– Смотрите, вы мне обещали.
– погрозила пальчиком девушка, придав лицу серьезное выражение, но в глазах прыгали бесенята.
Повернувшись, она легкой, летящей походкой направилась к выходу.
Глеб скосил глаза и следил за мелькающими прелестными ножками, пока девушка не исчезла из виду. В себя его привел мощный толчок под ребра. Волков обернулся к ухмыляющемуся орку.
– Понравилась.
– заявил тот то ли вопросительным, то ли утвердительным тоном.
– Иди ты!
– толкнул он в ответ.
– Не-а, не пойду. Ты пойдешь. Вернее, побежишь. Кругов так... двадцать.
– Сколько?!
– Мало? Могу добавить.
– Спасибо, обойдусь.
Глеб встал, отряхнулся и без возражений отправился на пробежку. Сейчас он был согласен на любые физические упражнения, даже на новый поединок, лишь бы отвлечься и избавиться от стоящей перед глазами картины: стройных ножек полуприкрытых легким платьицем.
Последующие дни, наполненные не менее выматывающими тренировками, благополучно избавили Волкова от навязчивых видений. Сложно проявлять тягу к прекрасному, с трудом доползая до кровати и проваливаясь в черный омут сна, стоит только уронить голову на подушку.
Интенсивные тренировки принесли свои плоды. Глеб привык к тяжести доспехов, не слишком отличавшихся своим весом от армейских бронежилетов или ролевых поделок выше средней паршивости. Научился довольно уверенно отмахиваться клинком от неслишком изощренных выпадов орка. Выступавший ранее в качестве наблюдателя Виттор основательно подключился к обучению, помогая отрабатывать фехтовальные приемы. Начальник стражи оказался настоящим мастером меча и теперь делился с учеником своими знаниями.
Так пролетело три декады...
За это время Глеб втянулся в ритм занятий и больше не падал на кровать в изнеможении, наглядно подтвердив утверждение, что "человек - такая сволочь, которая привыкает ко всему". Единственное, что по прежнему вызывало у Волкова дискомфорт - ощущение себя птицей упрятанной пускай в золотую, но все же клетку. Но поскольку изменить существующее положение он не мог, то старался незаострять на этом внимание, просто плывя по течению.
На уроках фехтования он уже не раз получал одобрительные реплики от начальника стражи, что, конечно, не могло не радовать, потому, что напрасно Виттор похвалы не раздавал. А значит - не зря он тренируется, есть прогресс.
Видимо Тханг, отношения с которым за прошедшее время переросли в дружеские, решил, что такая старательность заслуживает поощрения, заявив, что тренировки нынче отменяются и предложил вместо этого прогуляться по городу. Глеб согласился и достал выигранные у наемников деньги. Орк фыркнул, глядя на горку монет, и с гордым видом выложил на стол плотно набитый мешочек, толкнув его по гладкой отполированной столешнице Волкову. Глеб поймал кошель и, развязав завязки на горловине, уставился на блестящие золотые монеты.