Кровь и железо
Шрифт:
Челенгорм нахмурился и с ненавистью глянул на практика Инея. На белого дьявола это не произвело никакого впечатления, как на каменную статую. Он без видимого усилия взвалил пленника на плечо, повернулся и зашагал вдоль по улице. Тот, кого звали Секутором, улыбнулся глазами, спрятал свой нож, еще раз поклонился и неспешно последовал за товарищем, что-то насвистывая.
Левое веко инквизитора затрепетало, и по бледной щеке покатились слезы. Он бережно вытер их тыльной стороной ладони.
— Прошу меня простить. В самом деле, надо же до такого дойти, чтобы человек не мог контролировать собственные глаза,
Джезаля чуть не вывернуло от этих слов.
— Ну, Вест, — продолжал инквизитор, — сколько лет прошло? Семь? Восемь?
По скуле майора перекатился желвак.
— Девять.
— Подумать только. Девять лет. Можно ли поверить? А кажется, все было только вчера. Где мы с вами расстались, на хребте?
— Да, на хребте.
— Не беспокойтесь, Вест, я нисколько вас не виню. — Глокта дружески похлопал майора по руке. — По крайней мере, за это. Вы пытались отговорить меня, я помню. В конце концов, я имел достаточно времени, чтобы поразмыслить над этим в Гуркхуле. Очень много времени. Вы всегда были мне добрым другом. И вот теперь молодой Коллем Вест — майор личной королевской охраны, подумать только.
Джезаль понятия не имел, о чем они говорят. Он хотел лишь проблеваться и отправиться спать.
Инквизитор Глокта с улыбкой повернулся к нему, снова демонстрируя омерзительную дыру в передних зубах.
— А это, должно быть, капитан Луфар, на которого возлагают такие надежды на предстоящем турнире? Маршал Варуз — строгий учитель, не так ли? — Он слабо взмахнул тростью в сторону Джезаля. — Выпад, выпад, а, капитан? Выпад, выпад…
Джезаль почувствовал, как у него внутри вздымается желчь. Он закашлялся и посмотрел себе под ноги, отчаянно желая, чтобы мир оставался неподвижным. Инквизитор обвел всех выжидающим взглядом: Вест был бледен, перепачканный грязью Челенгорм угрюмо молчал, Каспа по-прежнему сидел на мостовой посреди улицы. Ни у кого из них не нашлось слов.
Глокта прочистил горло.
— Ну что же, служба зовет. — Он неловко поклонился. — Однако надеюсь, что мы еще встретимся. И весьма скоро.
Сам Джезаль очень надеялся никогда больше не видеть этого человека.
— Может быть, снова пофехтуем при случае? — пробормотал майор Вест.
Глокта издал добродушный смешок.
— Я бы с удовольствием, Вест, да только в последнее время я немного прихрамываю. Но если вам так хочется подраться, практик Иней сможет оказать вам любезность. — Он перевел взгляд на Челенгорма. — Однако предупреждаю: он дерется не так, как благородные господа. Желаю вам всем приятного вечера.
Он надел свою шляпу, медленно развернулся и заковылял прочь по грязной улице. Офицеры смотрели ему вслед в долгом неловком молчании. Наконец Каспа, запинаясь, спросил:
— Что все это значило?
— Ничего, — отозвался Вест сквозь сжатые зубы. — Нам лучше забыть о том, что здесь что-то произошло.
Зубы и пальцы
— Времени мало. Мы должны работать быстро.
Глокта кивнул Секутору. Тот улыбнулся и стащил мешок с головы Сеппа дан Тойфеля.
Мастер-распорядитель монетного двора был сильным мужчиной внушительного вида.
— Что все это значит? — заревел он, пытаясь изобразить благородное негодование. — Да вы знаете, кто я такой?
Глокта фыркнул:
— Разумеется, мы знаем, кто вы такой. Неужели вы думаете, что мы имеем привычку хватать на улицах всех без разбора?
— Я мастер-распорядитель королевского монетного двора! — вопил пленник, пытаясь сбросить путы. Практик Иней бесстрастно взирал на него со сложенными на груди руками. Железные инструменты уже лежали в жаровне, светясь оранжевым сиянием. — Да как вы смеете…
— Я не могу говорить, когда меня постоянно перебивают! — закричал Глокта. Иней свирепо пнул Тойфеля в голень, и тот взвыл от боли. — Как заключенный подпишет лист с признанием, если у него связаны руки? Немедленно развяжите его!
Пока альбинос развязывал запястья пленника, Тойфель тревожно озирался по сторонам. Потом он увидел топорик. Отполированный металл сверкал в ярком свете светильников, словно зеркало.
«До чего прекрасная вещь. Тебе хотелось бы держать его в руках, не правда ли, Тойфель? Ручаюсь, ты был бы не прочь отрубить им мою голову», — думал Глокта.
Он почти надеялся на это — правая рука пленника, казалось, была готова потянуться к оружию, но Тойфель всего лишь отпихнул лист с текстом признания.
— Ага, — проговорил Глокта. — Мастер-распорядитель у нас, как я вижу, правша.
— Мастер-распорядитель у нас правша, — прошептал Секутор на ухо пленнику.
Тойфель поглядел через стол сузившимися глазами.
— Я вас знаю! Вы Глокта, не так ли? Тот самый, которого взяли в плен в Гуркхуле и потом пытали. Занд дан Глокта, верно? Так вот, могу вам сказать, что на сей раз вы совершили глупость! Большую глупость! Когда об этом услышит верховный судья Маровия…
Глокта вскочил на ноги и отпихнул назад стул, заскрежетавший по плиткам. Его левая нога взорвалась болью, но он не обратил на нее никакого внимания.
— Посмотри-ка на это! — прошипел он, широко раскрывая рот, чтобы испуганный пленник мог как следует взглянуть на его зубы. Или на то, что от них осталось. — Ты видишь это? Видишь? Там, где они выкрошили зубы сверху, снизу они их оставили. А там, где уничтожили снизу, оставили сверху, и так по всей челюсти. Видишь? — Глокта растянул пальцами углы рта, давая Тойфелю хорошенько рассмотреть то, о чем он говорил. — Это делали с помощью крошечного зубила. По маленькому кусочку каждый день. Это длилось несколько месяцев! — Глокта с трудом сел обратно на стул и широко улыбнулся. — Превосходная работа, а? И какая ирония! Оставить человеку половину зубов, но так, чтобы ни от одного из них не было толку! Я ем исключительно суп.
Мастер-распорядитель гулко сглотнул. Глокта увидел каплю пота, сбегающую по его шее.
— И зубы были только началом. Представляешь, мне приходится мочиться сидя, словно я женщина. Мне тридцать пять лет, однако я не могу встать с постели без посторонней помощи! — Он снова откинулся на спинку стула и вытянул ногу, болезненно поморщившись. — Каждый день для меня — это ад. Каждый божий день! Так неужели ты всерьез веришь, что способен сказать что-то такое, что меня испугает?
Глокта рассматривал пленника, выдерживая паузу.