Кровь и Звёзды
Шрифт:
Я окинула взглядом остальных, но увидела лишь любопытство.
— Ладно, только за кровь из ушей на меня не обижайтесь, — сказала я, левитируя к себе контрабас и становясь за ним.
Роза сразу же улыбнулась.
— Чего?
— Ты держишь его как земной пони, хотя можешь просто использовать свою магию. — Единорожка поднесла к себе ноты и пролистала их. Её магия едва с этим справлялась.
— Вроде так… более-менее, — промямлила я, уже чувствуя смущение. Селестия, даже Рампейдж с Торн смотрели на меня. Ну сейчас начнется…
Я левитировала чёрный смычок и провела им по струнам.
— Эм… думаю, он и так нормально настроен, — сказала Роза и начала объяснять мне, что означают те или иные ноты и каково должно быть положение смычка на инструменте для их получения. К моему удивлению, понять это было не сложнее, чем правила игры в карты.
— Точно никогда раньше не играла? — спросила Роза, в то время как остальные с интересом наблюдали за мной.
П-21 вошел в здание с заинтересованным видом и сразу же заулыбался.
— Ну, бывало баловалась, но взаправду никогда.
На ноты я смотрела, как на карты: я видела разницу между целыми, половинными и четвертными нотами, словно разницу между картами разных мастей.
— Это будет ужасно. Вы ведь знаете, да?
— Играй давай, нам всё равно больше нечем заняться, — со смешком сказала Рампейдж, заботливо усаживая Торн на свои копыта. Роза несколько занервничала, но я бы искренне посочувствовала тому, кто отважился бы сейчас причинить вред жеребенку.
Я посмотрела на ноты. «Спокойно. Расслабься. Ничего особенного.» И смычок заскользил по струнам. «Вижу ноту — беру её.» Я пыталась воспринимать всё это, как тренировку с дубинкой, и отчаянно старалась сыграть, как можно лучше. Положение немного спасало то, что мне аккомпанировали.
Огонёк во тьме ночной
Луна дорожит тобой.
Высоко на небе ты,
Словно пони с крыльями.
Огонёк во тьме ночной
Луна дорожит тобой.
)
[4]
Должна признать, что в ритм я попадала лучше кобылки, но Торн однозначно была в десять раз смелее меня!
— Блекджек! У меня нет слов! Как… да ты точно не в первый раз играешь! — не сдерживая чувств, проговорила Глори.
— Правда первый, — ответила я, чувствуя легкое головокружение. — Может ещё одну?
Роза открыла ноты следующий песни. Она была незнакомой: что-то там о кексах, и ещё она была куда быстрее первой. Тем не менее я сфокусировалась и начала брать ноту за нотой. Это, конечно же, не всегда получалось, но всем видимо было без разницы на проскальзывающую время от времени фальшь. С меня семь потов сошло, пока я заканчивала исполнение. Это дело казалось мне попроще, чем было на самом деле.
— Да у тебя талант. Очень удивлена тому,
У меня не было выбора. Когда я притронулась щекой к грифу контрабаса и осознала, что с самого рождения у меня не было возможности сделать этого. Я была охранницей. Мне было разрешено слушать музыку, а вот играть? Творить? Это словно услышать в первый раз Свити Белль или тот хор, звучащий в капелле, и почувствовать желание присоединится к ним. Мой взгляд упал на П-21. Неужели я получила свою кьютимарку по умолчанию? Мне улыбалась удача в картах и в жизни, но могла ли я быть кем-нибудь ещё?
Я думала, что быть охранницей — это что-то вроде раздражающей работы. Мне и в голову прийти не могло, что Стойло Девять Девять украдет у меня что-то столь личное.
— Ну, это было впечатляюще, — сказала Роза, листая книжку с нотами. Следующая композиция была о платьях и по-медленнее предыдущей, но технически более сложной. Дальше шла песня о зиме. Интересно, а она все ещё в Эквестрии случается? Как бы там не было, я с большой долей вероятности обе запорола, но мне было как-то пофиг. Единорожка посмотрела на ноты ещё одного произведения.
— О, а вот эта тебе понравится, Торн, — проговорила Роза, переходя к новой песне. — Твоя любимая.
Я сразу же уткнулась взглядом в ноты, готовая сыграть всё что угодно для радостной кобылки.
Музыка полилась из инструмента, и Торн, начав цокать копытами от восторга, запела совершенно невпопад.
— Тихо, не шуми, уже настало время спать….
Моё бедное, больное сердце сжалось в копыто, пока я продолжала играть. Голова поникла: мне больше не нужна была музыка. Мне больше ничто было не нужно, кроме как стоять там и терпеть. Я видела Торн, не сидящую в безопасности на копытах у Рампейдж, а запертую в ловушку прозрачного кокона с шлемом, в который входила кипа проводов. Я слышала, как вентиляторы машин один за другим замедляли свой ход, чтобы навсегда остановиться. Тишина наваливалась на меня всей своей массой после того, как я убила их.
Смычок выпал из моих копыт, когда я медленно опустила на колени, облокотившись на контрабас. Я прятала за ним лицо, стараясь скрыть плач.
— Что… что такое, мама? Я так плохо пою? — беспокойно спросила Торн.
— Нет… Нет. Блекджек нравится твое пение, — заикнулась Глори, в спешке направляясь ко мне. — Она просто…
«Убийца. Монстр.»
Я убрала инструмент обратно в футляр. Все просто смотрели на меня: кто-то в смятении, кто-то с беспокойством. Глори, конечно же, зарыдала.
— Блекджек… — начала было она, когда я проходила мимо неё. Я видела, как П-21 остановил её порыв пойти за мной движением головы. Спасибо, П-21.
Я вышла под проливной дождь. Как и в тот первый день на поверхности, что теперь казался таким далеким. День, в который я убила свою первую молодую кобылку. У меня подкосились ноги. Закрыв глаза, я вознесла голову к небу и отчаянно взмолилась к дождю, чтобы он смыл всё это. Я снова и снова слышала ту музыку в своём сердце, чувствуя, как горячие слезы смешиваются с ледяным дождем.