Кровь Империи
Шрифт:
Оставив несколько жандармов для опроса всего командного состава наш конный отряд продолжил движение. Похоже ситуация намного хуже, чем представляли себе Ренненкампф и Литвинов. Если две армии в полном составе насели на один армейский корпус, то времени у нас почти нет. Как и тяжелого вооружения. Лишь внедренные мною тачанки. Сейчас бы минометы точно не помешали. Ничего, скоро капитан Лихонин воплотит в металле самое простое и смертоносное оружие двух мировых войн.
Вскоре состоялись первые столкновения с немецкими разъездами, а направленная вперед разведка докладывала
— В темноте переломаем все ноги коням. Устали они за целый день. Дождемся утра и попробуем отправить посыльного. Это позволит нам согласовать совместные действия, — предложил Казнаков.
О людях никто даже не вспоминал. Люди все выдержат, если доживут. Канонада на позициях двадцатого корпуса была слышна даже отсюда и вызывала не самые приятные воспоминания.
— Утром может быть поздно или генерал Булгаков сам решиться пойти на прорыв и потеряет весь свой корпус, — возразил мой начальник штаба. — Любое промедление может вылиться в большую кровь.
С этим были согласны все, но и наступать в темноте после дневного марша самоубийство.
— Штурмовой батальон первым пойдет на прорыв и закрепится на позициях третьего корпуса. Ваша задача атаковать, когда я подам сигнал. Либо мы оттянем на себя противника во время ложного наступления, и вы ударите во фланг. Отдыхайте, атакуем на рассвете!
Темная ночь… только не спит штурмовик. Сколько таких ночных штурмов было у меня за последний год. Не счесть, правда есть свои особенности. В темноте, когда нет прожекторов, минных полей и колючей проволоки пройдемся, как по набережной. Идеальные условия. Будь под рукой чуть больше войск и минометы я бы устроил им веселую побудку.
Немцы полностью были уверены в своих силах, поэтому не оборудовали даже временные укрепления с огневыми точками в нашем направлении и отправили большую часть солдат во временные лагеря. Ночью сменялись только дежурные посты. Исходя из всего этого выйти на дистанцию атаки сейчас проще простого.
Ночной бой — это рулетка, когда не знаешь, где свои, а где чужие. Немало казусов случалось. Радует, что здесь форма серьезно различалась и наличие несуразных касок у немцев упрощает идентификацию. До военной реформы обмундирования в Германской империи осталось не так много времени, но пока русский солдат был менее демаскирован в отличии от противника.
— Вперед!
После моей команды группы одна за другой исчезли в темноте. Справа от меня встал Каппель с револьвером на изготовку. Ладно хоть шашку оставил. Полчаса. Именно через данный промежуток времени группы начнут огневой контакт с противником.
Сверка часов перед операцией прошла не зря. Почти без промедления гранаты полетели в противника и после череды взрывов последовали выстрелы из ручных пулеметов, что местами прерывались работой автомата Федорова. Нередки были задержки, а это значит над надежностью конструкции еще следует поработать.
Бывшая сотня казаков Глебова единственные,
— Братцы, есть кто живой?
Из дальнего окопа поднялся солдат с черным от грязи лицом, но цепкими глазами.
— Мать честная не уж то наши? Вы из какого подразделения? Хотя какая сейчас разница. Пока еще коптим небо потихоньку, но не долго осталось. А есть чем подымить?
— Унтер, проводите нас к командующему корпусом. У нас важное донесение.
— Извиняйте не разглядел, ваше благородие. Второй день без сна и курева, — прокашлялся унтер. — Ваня, проводи благородий до штаба, а то я своим ходом не дойду. Ноги совсем не держат.
Раненный солдат в темноте не видел погон или ему уже плевать было на правила, а поправлять воина никто не собирался. Не то место и время.
По ходам сообщения мы прошли несколько сотен метров и везде была страшная картина. Стонущие раненные, следы разрывов снарядов и пустые гильзы под ногами. Живые выглядели ничем не лучше мертвых. Кто-то пытался спать сидя или читать молитвы. Слава богу хотя бы дождей не было несколько дней.
Штаб корпуса размещался в деревянном доме и внутри напоминал лазарет с раненными офицерами. Павел Ильич Булгаков при нашем появлении попытался подняться с лежанки. Бледное лицо и кровавые повязки говорили о его тяжелом состоянии, при котором он умудрялся командовать корпусом.
— Ваше имп… — я тут же пресек попытки раненного генерала встать.
— В каком состоянии ваш корпус, Павел Ильич?
— Если вы пришли нас спасать, то очень вовремя. Снаряды и патроны на исходе. Количество раненых не поддается исчислению. Мы готовились к последнему бою, чтобы дать возможность хоть кому-то выйти из окружения.
— Вы правы мы здесь именно для вашего спасения. Вот только и вы нам помогите. Пошуметь надо всем, что у вас осталось.
— Найдем, пару снарядов Виталий Павлович? — спросил своего заместителя генерал.
— Для такого случая найдем. Что с орудиями делать? — посмотрел на меня уставшими глазами заместитель Булгакова.
— Все, что нельзя забрать с собой… уничтожить! Через пару часов корпус должен быть готов к выходу. Так что не теряйте время.
С организацией отступления справились и без меня. К тому же, к этому явно готовились задолго до нашего прибытия. Поэтому ближе к рассвету сигнальный пистолет все того же Рдултовского выстрелил в начинающее светлеть небо ракету. После чего по всей линии соприкосновения, длинной не менее одного километра, раздалась серия взрывов. Орудия после отстрела последних снарядов были тут же уничтожены, а освободившихся коней и повозки использовали для перевозки раненных.