Кровь Ив

Годвин Пэм

В нашей группе было достаточно ушей и глаз, чтобы заметить надвигающуюся опасность — чёрного медведя, заблудившуюся тлю или засаду вооружённых мужчин — но постоянная бдительность утомляла. Влажность пропитывала мои лёгкие, и кровь пульсировала в натруженных мышцах. Все это ухудшалось грузом наших съестных припасов, спальных мешков и оружия. Мы несли всю свою собственность на своих спинах.

Я сдвинула лямку рюкзака с натёртого места на плече и размяла ноющую шею. В прошлом, в моей пригородной жизни, подобный поход оказался бы невозможным. Но за последние

два года я дисциплинировала своё тело. Длинные поджарые мышцы сменили моё прежнее хилое телосложение, а вместе с этой точёной силой пришла выносливость. У меня в запасе ещё часы до тех пор, когда усталость действительно скажется.

Холмы внизу тянулись до самого горизонта, купались в изумрудном свечении елей. Однако то, что лежало за ними, будет не очень-то мирным. Через несколько дней мы окажемся по шею в покорёженном металле, обветрившихся скелетах и вони отчаяния.

Мы вскоре доберёмся до лагеря Лакота, чтобы оставить Элейн и забрать Таллиса и Жоржа. До вируса эти двое мужчин работали на Джесси. Наемник. Пилот воздушного судна. А после? То же самое, но без законов, валюты или контрактов. Они продолжали работать на Джесси по одной причине: верность. Я безусловно это понимала. Джесси был лидером, свирепым и сильным во всех отношениях. Он ставил наши жизни наперёд своей, чтобы защитить нас.

Пока Мичио весь прошлый месяц выхаживал Элейн, чтобы та выздоровела, Таллис и Жорж собирали медицинские припасы — шприцы, трубки забора крови, всё, что было в списке Мичио — для нашей будущей поездки. Я не знала, как далеко они уходили, или как много они собрали. Я лишь надеялась, что они вернулись в лагерь Лакота невредимыми.

Словно из ниоткуда, мимо пронеслось размытое пятно чёрной и коричневой шерсти.

Я похлопала себя по бедру.

— Дарвин. Hier.

Моя немецкая овчарка замедлилась, но не послушалась. Он на цыпочках шёл широкими лапами через поток, так же тихо, как мужчина, за которым он следовал. Чёртов Джесси. Он завоевал даже верность Дарвина.

— Предатель, — прошептала я.

Лохматый хвост махнул в ответ.

Мичио ускорил шаг, догнав меня. Он подстроился под мой темп, и лучики солнечного света обрамили гранитные черты его профиля.

— Как думаешь, сколько нимф осталось?

— Тысячи, — будем надеяться, что больше.

— По моей оценке тоже, — он убрал ветку с нашего пути. — Мы — слишком маленькая команда, чтобы найти их всех.

Кто как не доктор укажет на дерьмовые обстоятельства.

Я устало вздохнула.

— Я знаю.

— Мир — большое место.

И это я знала. Мили, которые я преодолела после вспышки, сделали жёсткими ступни моих ног. От Миссури до Англии, от Мальты до Исландии, я могла пересчитать свои встречи с нимфами по пальцам двух рук.

— Мы найдём тех, кого сможем, — где бы они ни были, забились в пустые здания, бродили по переулкам и канализации, или прятались в тени. — Освободим как можно больше. Это все, что мы можем сделать.

Он пригнулся под низко свесившимся деревом, и теперь его внимание было приковано к покатому склону холма внизу.

— А

что насчёт тебя?

Я подняла подол майки, чтобы вытереть пот с губы.

— Что насчёт меня?

Он стиснул мою руку, сжал её.

— Кто освободит тебя?

«Освободит от чего? От несения в себе единственного лекарства и давания его миру?»

Я переплела наши пальцы, упиваясь контактом.

— Я свободна, Мичио.

— Нужна твоя кровь, — он потянул меня за руку, останавливая моё движение вперёд. — Это не значит, что ты сама должна охотиться.

— Ну не знаю. Я могу вроде как вразумить нимф, как и тлей.

Но это было странно, даже сбивало с толку. Я просто не очень хорошо различала ощущения.

— Ага, — его взгляд метнулся в сторону, губы поджались. — Твоя уникальная биология может ускорить поиск.

Или усложнить его.

За его неохотой брать меня с собой крылось обоснованное беспокойство. Если я умру, лекарство тоже умрёт. Если только я не передала его Элейн, когда исцелила её. Разве не круто было бы? Если я исцелю сотню женщин, и каждая из них исцелит сотню, то тогда бизнес по спасению мира станет плодотворнее. Нам просто нужно найти другую нимфу, чтобы протестировать эту теорию.

Если у меня будет такая помощь, возможно, мне не придётся провести остаток своих дней в поисках существ, которые не хотели быть найденными. Я никогда не стремилась стать миссионером. Роль мне не подходит. До вируса я большую часть своего времени проводила за столом, занимаясь расчётами, ради всего святого.

Я посмотрела в тёмные глаза, которые смотрели на меня в ответ, вдохнула его ауру сандалового дерева и терпения.

— Давай предположим, что мы собрали несколько разведгрупп и послали их на поиски. А как же проблема охлаждения? Мы не можем сделать запас моей крови и хранить её где-то, а значит, они не могут носить с собой сосуды с лекарством. Когда они найдут нимфу, им придётся возвращаться за мной, — а я просто сидела бы и ждала. — Звучит как пустая трата времени.

— Времени, которое ты могла бы использовать, чтобы построить свою жизнь. Свою семью.

От проблесков Анни и Аарона, их крошечных пожелтевших тел, переплётшихся друг с другом в смерти, моё нутро взбунтовалось. Во рту пересохло, глаза защипало. Я попыталась выдернуть руку из его ладони.

Его хватка усилилась, взгляд превратился в тяжёлое море черноты.

— Новая семья никогда не заменит ту, которая у тебя была.

— Нет? — мой голос низко и хрипло хлестнул среди деревьев.

Он пытался меня спровоцировать? Будь он проклят, мне нужно было отдаться от этих воспоминаний, и я совершенно точно, бл*дь, не желала новых воспоминаний. Утрата детей и мужа превратила меня в убивающую, трахающуюся, борющуюся оболочку личности, которой я была до заражения тлей. Мягкосердечность делала меня слабой, а я отказывалась быть обузой.

Шедший на несколько шагов впереди Рорк помедлил и обернулся на меня через плечо. Его брови вопросительно сошлись вместе. Он слышал разговор?