Кровь, молоко и шоколад
Шрифт:
– Что ты позабыл в машине Локи?
– Фейбл скрестила руки на груди, стараясь не рассыпать сухарики.
– Пытаюсь завести ее, - ответил Аксель.
– Разве не видно?
– Зачем?
– спросила она.
– Ты ведь знаешь, что только Локи мог ездить на Кармен.
– Да, знаю я. Знаю, - ответил Аксель, вытирая масло с перемазанного лица.
Фейбл рассмеялась.
– Видишь? Вот что выходит, когда пытаешь подкатить к машине Локи.
Кармен дернулась единожды, заставляя Акселя вылезти.
– Я лишь пытался припарковать ее в более безопасном месте, - оправдывался Аксель, сдерживая себя, чтобы не пнуть Кармен по бамперу.
–
Пиквик пронзительно закричал.
– Не упоминай о нем при Пиквике, - потребовала Фейбл.
– Он ведь должен был быть его новым хозяином.
Аксель остановился и посмотрел на нее, словно увидел впервые. Потом снова перевел взгляд на Пиквика, он выглядел так, словно хотел закричать. Фейбл со вздохом посмотрела на него, достав несколько хлебных крошек с ладони, она проглотила их.
– Хватит есть мой Синебородый Хлеб, - предупредил он ее.
– Он называется Синебородый Хлеб?
– спросила Фейбл.
– Новое блюдо в "Пузатой и Чудовище", - ответил он, утирая лицо рукавом.
– По мотивам сказки про Синюю Бороду.
– По-крайней мере, звучит лучше, чем тот Мертвецкий Хлеб, что ты притащил на прошлой неделе.
– По-крайней мере, признай, он был вкусный, - Аксель поморщился.
– Кроме того, ты что, подобрала с земли сухари и съела их? Я просто бросал их всю дорогу к машине. У меня с собой целая сумка.
– Мне нравятся сухарики, - ответила Фейбл. Пиквик кивнул.
– А что сталось с твоим внешним видом?
– спросил Аксель.
– Ты выглядишь как мальчишка.
– Точнее, сорванец. Мне нравится.
– Если парни из-за этого не будут к тебе приближаться, тогда я счастлив, - сказал он.
– Можно мне попробовать?
– Фейбл протиснулась мимо него и уселась в машину. Ей больше не хотелось продолжать разговор с Акселем в том же духе, будто бы она слишком мала для свиданий.
– Как будто ты умеешь водить машину, - усмехнулся Аксель.
– Ты ведь знаешь, что Кармен работает без ключей, верно?
– Я в курсе, Аксель. Ее нужно пнуть, чтобы она завелась, - ответила Фейбл, все еще дожевывая сухарики.
– Но мне жаль пинать тебя, моя красненькая машинка, - Фейбл погладила руль.
Пиквик и Аксель обменялись взглядами и закатили глаза. Фейбл все видела, и сдержала смех. Но после, то странное ощущение в ней усилилось. Она почувствовала себя более взрослой, чтобы впредь говорить подобную чушь. Она почувствовала себя более мужественной. Она ведь задира и потому должна быть бессердечной. Она сидела тут и жевала сухари, болтала с Акселем, в то время как Шу пришлось перенести все эти невзгоды после смерти Локи. Как она могла стать такой безответственной и наивной? Тем не менее, ей нравились ее мысли, словно кто-то другой внутри нее разговаривал. Может ей стоит рассказать Акселю, как она назвала себя Гретель этим утром?
– Так, где же Шу?
– Фейбл ощутила потребность спросить.
– В подвале, - ответил Аксель, когда зазвонил телефон.
– Что она делает в подвале?
– А ты как думаешь?
– Аксель достал телефон из кармана.
– Оплакивает тело Локи.
– Оу.
– Фейбл перестала жевать. Пиквик погрустнел.
Аксель прочел имя звонившего. Его выражение лица изменилось. Фейбл не могла понять, что оно значило, но одно она знала наверняка, он возбужден.
– Мне нужно ответить, - бросил он, убегая.
– Даже не вздумай включать радио Кармен. Если попытаешься, машина начнет дико трястись. Поболтаем позже, сестренка!
– Он нажал на кнопку, и где-то в поле раздалась его болтовня.
– В подвале?
– прошептала Фейбл.
– Как думаешь, может нам следует быть с ней или же оставить ее наедине со своей Истинной Любовью?
– спросила она у Пиквика.
Вместо Пиквика ответило радио. Из колонок полилась мелодия, у Фейбл от удивления открылся рот. Радио играло лишь в присутствии Локи. Как такое вообще было возможно?
Когда песня закончилась, ведущий поблагодарил Фейбл Крамблувуд и Попугая Пиквика за внимание. Ведущий объявил, что следующая песня будет прощальной и посвящается она единственному и неповторимому Локи Блекстару, исполняют единственные и неповторимые Воинствующие Тыквы. Когда песня заиграла, что-то произошло с глазами Фейбл. На этот раз это был не зуд. То были слезы. Много слез, от осознания того, что Локи на самом деле больше нет, быть может, навсегда.
Глава 4
Фейбл подкралась к двери подвала, заметив, что бросила позади себя несколько хлебных крошек. Она подавила свою необычную неловкость, и решила забыть о том, что случилось с ней на мгновение. Она шагнула вперед, сделала глубокий вдох, а затем открыла дверь в подвал.
Осторожно ступив на потрескавшиеся деревянные ступени, она бросила взгляд на ржавую печь внизу, которая была здесь еще с незапамятных времен. Лишь Фейбл была в курсе, что это та же самая печь, которую Серена растапливала, чтобы добыть огонь для своего искусства в Мире Сновидений. Каждый раз, когда Фейбл думала, что этот дом изначально был подземельем Бабы Яги, у нее косички вставали дыбом...абсурдно, конечно; но по ощущениям, у нее словно было два носа Пиноккио в волосах. Мысль о том, что она и Аксель жили в доме, где два века назад тысячи девушек удерживали силой, а потом отправляли Королеве Скорби на растерзание, никак не укладывалась в ее голове... плюс тысячи мальчишек зажарены и съедены в этой самой печи Бабой Ягой. Сахарный Домик не смотря на свой сказочный вид, был просто напросто домом ужасов.
– Шу?
– позвала Фейбл. Ей стало немного не по себе в тусклом свете подвала.
– Ты здесь?
Никто не ответил.
Медленно, Фейбл начала спускаться вниз, все еще бросая крошки, словно боялась, что может заблудиться. Она ступила на пол, где тени от нескольких свечей заплясали на стенах.
– Шу?
– повторила Фейбл.
На этот раз, она услышала кое-что в ответ. Ни слова. Лишь всхлипывания и плач. Фейбл потерла глаза и прислушалась к звукам рыданий. Она предпочла не обращать внимания на жуткие тени на стенах. Наконец, она нашла Шу сидящей посреди комнаты, она обхватила руками гроб Локи.
– Он дышит?
– любопытство Фейбл одержало верх. Не было нужды говорить "доброе утро" или прочей подобной ерунды. Она была уверена, что все мысли Шу были заняты сложной загадкой сказок Братьев Гримм, так что подобные жесты были просто неуместны.
Шу рассеянно кивнула, еще крепче обнимая открытый гроб Локи. Это был тот самый гроб, который Аксель вместе со своими дружками-занудами сделали для него. Локи лежал на спине с закрытыми глазами и скрещенными руками. Аксель одел его довольно глупо: в желтый смокинг и сунул ему букет роз в руки. Локи выглядел таким красивым, когда спал, вылитый заколдованный принц, которому был нужен лишь волшебный поцелуй. Почему в сказках девчачьи поцелуи не возвращали парней к жизни? Почему всегда прекрасный принц, а не прекрасная принцесса?