Кровь на золоте
Шрифт:
– Давайте перейдем к делу, – предложил Маршал. – Представляться и шаркать ножкой нет смысла. Вы знаете, кто я. Я все знаю о вас. Вернее, почти все. Но так как вы ожидали увидеть Белого, а не меня, то, пожалуй, я и начну. Вы ищете людей для дела. Осмелюсь предположить, что работа предстоит на Дальнем Востоке, точнее, на Колыме. Цель – золото. Если это не так, поправьте меня. – Он выжидательно посмотрел на пораженного Боброва.
– Вы смелый человек, – удивленно покачала головой пришедшая в себя Елена.
– К тому же умный, – добавил Маршал. – Поэтому давайте перейдем к сути. Разумеется, все в общих чертах.
«Как научился говорить, – подумал Бобров, – и не подумаешь, что бандит. Впрочем, это хорошо».
– Ну что же, – обратился Яков Павлович к Маршалу. – Ваши предположения верны. Буду откровенен. У меня есть план захвата крупной партии золота. Нужны исполнители. Разумеется, они, исполнители, будут работать под контролем моего человека.
– Ясно, – подождав продолжения и не услышав ничего, кивнул Маршал. – Значит, я прав и относительно места, то есть Колымы.
– Абсолютно, – спокойно согласился Яков Павлович. – И позволю себе спросить: что вас навело на такое предположение?
– Ваша заинтересованность Белым, – объяснил Маршал. – Он долгое время жил на Колыме и не понаслышке знает те места. Вы там тоже бывали довольно часто. И поэтому, когда ваша дочь сказала о предложении, сопоставив эти факты, я и сделал верный вывод. Не буду лгать, я доволен, что не ошибся. Хотя бы потому, – опередил он Боброва, – что золото – это большие деньги. Если получится, а хочется надеяться, что так и будет, хватит на всю оставшуюся жизнь и еще останется потомкам. Поэтому я бы хотел услышать об оплате.
– Двести миллионов, – негромко сказал Яков Павлович. – Дорога и вся подготовка, разумеется, тоже за мой счет.
– Ну что же, – немного подумав, улыбнулся Маршал. – Двести миллионов в золоте. По государственной цене на тот день, когда мы его возьмем.
Не в силах что-либо ответить на столь наглое, по его мнению, заявление, Бобров несколько секунд стоял неподвижно. Затем открыл рот, но сказать ничего не смог и посмотрел на не менее удивленную дочь.
– Вам золото принести на блюдечке с голубой каемочкой? – насмешливо поинтересовалась она.
– Приятно встретить женщину, – ответил Маршал, – которая зачитывалась «Золотым теленком». Остап Бендер вам нравился как мужчина или как человек? – в свою очередь, задал он глупый вопрос.
– Вы думаете, о чем вы. просите?! – взорвался Бобров. – Это же просто…
– Я не прошу, – спокойно возразил Маршал, – а назначил цену за свою работу. Обдумайте это, и если согласитесь, то будем обсуждать план. Ежели нет… – Он с деланным сожалением развел руками. – Придется нам и далее работать по мелочам. – Поднявшись, растер окурок в пепельнице. – Знаете, мадам, – обратился Маршал к Елене, – у вас прекрасные ноги. Но на будущее учтите: не нужно долго демонстрировать их. Человек так устроен, что со временем просто устает любоваться прекрасным и предпочитает менее красивое, но доступное.
Повернувшись, он спокойно вышел.
– Хам! – запоздало возмутилась Елена. – Мне он понравился, – пробормотал Бобров. – Его цена – лишнее доказательство того, что они не попытаются скрыться с золотом.
– Скрыться? – насмешливо переспросила Елена. – Ты же знаешь, что это невозможно.
– Но этого не знает
– Все очень просто, – усмехнулся Козлов. – Конев в камере поссорился с задержанным за грабеж парнем. Как говорит парень, Конев обозвал его петухом. По законам уголовного мира это самое тяжелое оскорбление и смывается только кровью. Парень ударил Конева заточенной ложкой в горло. И очень удачно. Тот умер мгновенно.
– Значит, это не заказное убийство? – спросил Трофимов.
– Безусловно, нет, – уверенно сказал Козлов. «Черт возьми, – наморщил лоб Федор Матвеевич, – значит, я набрехал Боброву. Вот это да, – неожиданно развеселился он. – А Яшка мне так многозначительно сказал: мол, я все могу. Идиот. Но Вишневская может понять все по-своему и предъявить убийство мне. Впрочем, она и предъявлять не будет. Пришлет пару крутых с автоматами, и расстреляют меня у подъезда. Черт бы побрал этого придурка. В камере назвал петухом, болван. Впрочем, она узнает, что в действительности произошло. Но Конь был ее хахалем».
– Ладно, – вслух заметил он. – Хрен с ним, с Конем. Что слышно о Лугине?
– Ничего, – покачал головой милиционер. – В сводках по-прежнему упоминаются он и Котов. Как я уже говорил, примет третьего не имеется. Просто пишется для патрульных, что с двумя разыскиваемыми может быть их не установленный сообщник. Ну и, как всегда, мол, вооружен и особо опасен при задержании.
Услышав в его голосе усмешку, Трофимов осуждающе покачал головой.
– Вот поэтому и стреляют таких, как ты, ротозеев. Удостоверение с пистолетом есть, и думаешь, что неуязвим. Кончилось то время, когда одного вида милиционера боялись. Сейчас наоборот, как раз поэтому и голову проломить могут. А уж если с оружием идешь, тем более. Пистолет купить – вроде плевое дело. Но тут и платить не надо. Лугин убил четверых. Один из них милиционер. А вы все его хули-ганчиком считаете.
– Да нет, – покачал головой Козлов. – Просто удивлены все: с чего это он начал стрелять? Правда, на него сейчас одно убийство повесили и два разбоя. На одном тоже труп есть.
– Вот так и работает наша славная милиция, – проворчал Трофимов и спросил: – Ну, а ваши стукачи что говорят? Не светился Колька в городе?
– Вот влипли, – со злостью проговорил Влас. – Сидим, как на зоне. Только что молоко попиваем. Надоели мне эти сельские прелести по самое некуда.
– Немного осталось, – зевнул Кощей. – Маршал же говорил, что по крайней мере через неделю нарисуется. Он что-то надыбал.
– Как бы нас мусора не срисовали, – сказал Влас. – Вчера «козлик» ментовский по деревне катался.
– Это к преду приезжали, – сказал Зверобой. – Зерно вроде кто-то утащил. Вот и приезжали. Участковый и пара из угро, Толька говорил.
– Толян что-то за географию засел, – приглушенно сказал Кощей. – Все Дальний Восток изучает. Я так понял, что он туда на заработки собирается.
– А как же куры?! – с деланным возмущением спросил Влас. – Кролики? Ведь крякнут без хозяина. И огород погибнет. Видал, какой огород? Футбольное поле. Я слышал, будто на лошадях сажают и выкапывают. А выходит, хренушки, все вручную. Пока картошку выкопаешь, ноги протянешь. Так ее еще окучивать надо. Жука этого гребаного, которого из Колорадо заслали, травить. Не, – покачал он головой, – ни за какие бабки я в селе жить не стану.