Кровь предков из деревни

Яровщинский Феникс

– Чёрт! А я думал не слишком заметно! Блин, почти всю ночь заснуть не мог. Думал, а вдруг на нас ночью нападут!
– совершенно серьёзно ответил он.

– Эх ты! Брал бы пример с Олафа! Вон смотри! Идёт, как ни в чём, не бывало!
– я указал ему на только что вышедшего из своей комнаты скандинава.

– Да он толстокожий, что твой мамонт! Его ничем не проймёшь!
– ответил, ухмыльнувшись, Костя.
– Доброе утро, Олаф! Как спал?

– Как обычно. А что?
– поздоровавшись, ответил Олаф.

– Да нет.... Ничего.

– А чё стоите?
– спросил он у нас.

– Да вот, стоим, решаем, кому первому в душ идти.
– Подмигнув мне, ответил Костя.

– А.... Ну, это.... Того, вы пока решайте, а я помоюсь.
– И решительным жестом ухватился за дверь душевой, распахнул её и вошёл внутрь.

Сначала мы услышали дикий женский крик, потом дверь резко открылась, и оттуда вылетел красный как рак, и с выпученными глазами Олаф.

– Всё! Я помылся!
– только и сказал Олаф, и на негнущихся ногах заковылял к себе.

Первым не выдержал Костя, и схватившись за живот, оглушительно заржал, а потом и я, представив себе, ЧТО увидел Олаф. Так мы и ржали с ним стоя на четвереньках, пока дверь в душевую снова не открылась, и оттуда не вышли порозовевшие девушки. Они с минуту смотрели на наши с Костей потуги, потом Таня выразила общее мнение.

– Придурки!
– и они ушли.

Не знаю, наш ли смех так подействовал, но я словно кожей ощутил, как атмосфера тревожного ожидания сменилась на уверенную надежду на то, что всё хорошо закончится.

В столовой у всех было подавленное настроение, от каждого шороха, чересчур впечатлительные девчонки даже вздрагивали. Парни же, наоборот храбрились и натянуто шутили о том, как зададут трёпку вампирам. Только наш стол обошла сия участь, мы с Костей просто давились от смеха, когда смотрели на розового Олафа. Гигант скандинав до сих пор, не мог без смущения взглянуть на наших девушек. И поэтому ел с низко опущенной головой. А девушки, пытались всеми способами нас утихомирить, но как только вспоминали о бравом Олафе в душевой, то у них, у самих щёчки предательски алели. Даже Ксюша стала общаться со мной как всегда, тепло и ласково, видимо ночь переживаний, а потом весёлая разгрузка утром затмили собой нашу ссору. Да и я сам был рад такому повороту, в общем, не смотря на надвигающуюся угрозу со стороны вампиров настроение за нашим столом было приподнятое. И этим самым мы выделялись на фоне остальных групп, тем самым привлекая к себе оттуда внимание. Первым не выдержал стол тигров, какой-то парень встал из-за него, и вместе с подносом пошёл к нам. Как оказалось, это был Слава Сомов, он, нарушая все правила, попросил у нас разрешения сесть за стол.

– Ребят? Можно к вам?
– все взгляды друзей скрестились на мне.

– О чём разговор! Садись! У нас достаточно места!
– улыбнулся я в ответ.
– А что? За своим не сидится?

– Ну их, снобов! Сидят, будто жаб проглотили!
– махнул рукой в сторону своего стола Слава.
– А у вас, почему так весело?

Я вкратце пересказал ему как Олаф храбро зашёл с утра в душевую, когда там были девушки, чем снова вызвал прилив крови к щёкам, и новой порции смеха. Потом Костя рассказал смешную историю из своей жизни, затем Слава и так, завтрак превратился в дружные посиделки. Вскоре, к нам попросились ещё знакомые нам парни и девчонки, и через полчаса, наш обычно почти пустой стол, был полностью забит. За весёлыми разговорами время пролетело незаметно, и начался обед. Никто не стал расходиться по своим столам, а, наоборот, к нашему столу придвинули ещё один, и за него уселись те, кому не хватало места за нашим. Но всё хорошее когда-нибудь заканчивается, пришёл один из наставников, и объявил, чтобы все расходились по своим домам, но в семь часов были на улице. Объяснив это тем, что вампиры в стеснённых условиях сильнее, чем оборотни.

Потихоньку все начали расходиться. Мы тоже пошли к себе в дом, сознание того факта, что через пять часов последует нападение, немного уменьшило наше весёлое настроение. В доме все сразу же разошлись по своим комнатам, я тоже захотел побыть наедине. Чуть ли не впервые связался по телефону с родителями, узнал, что нового произошло в моё отсутствие, и, пообещав приехать на день рожденье мамы, отключил телефон. Видимо, я настолько был поглощён разговором с мамой, что не заметил, как в комнату вошла Ксюша.

– Родителям звонил?
– не отвечая, я молча кивнул головой.
– Я тоже позвонила.... Папа сказал, что всё будет хорошо, и они уже собирают отряд, для того чтобы ударить вампирам в спину. Можно я тебя спрошу?

– О чём?
– вопросительно взглянул я.

– Почему от тебя иной раз, не пахнет оборотнем?

– Вот, - показал я ей на пояс.
– Это пояс Оборотня. Он позволяет мне обращаться в любой одежде, и она не будет рваться. Ещё он скрывает мой запах, когда я этого хочу, именно так я совершенно случайно зашёл к вампирам в кафе. И узнал о нападении.

– А откуда он у тебя?

– Гном дал.... Точнее, это я у него забрал.
– Немного замявшись, ответил я.

– Это как-то связано с той работой?
– нахмурилась Ксюша.
– Но если хочешь, можешь не отвечать.

– Ты права! После того, как я убил демона и поссорился с тобой, я на следующий день отвёз к гному ножны, но он сказал, что у него нет маны для чар....

– И он отдал тебе вместо этого пояс?
– неверяще спросила Ксюша.
– Что-то я сомневаюсь, чтобы гном отдал просто так пояс!

– Видишь ли, он отдал пояс не просто так, и не за работу, потому как вот, - я сосредоточился на мече, и он появился у меня за плечами.

– Ты ещё что-то сделал?

– Нет, просто я съел сердце демона....

– Что! Но зачем?! И почему!? Это же глупо!
– громким криком перебила меня Ксюша.
– Ты хоть знаешь, что ты наделал?!

– Ксюша! Не кричи, пожалуйста! Этим самым ты будишь во мне частицу демона, он ещё не до конца усвоился мной! И именно он, нагрубил тебе в тот вечер!
– остудил её пыл я.
– Точнее, это я, но под действием на мой разум сердца демона!

– И что теперь?
– тихо прошептала она, и села рядом со мной.
– Ты не изменишься?

– Нет, конечно.
– Улыбнулся я.
– Этого кусочка не хватит, чтобы изменить меня. Но пока он не рассосётся, злить меня не стоит.

– Хорошо, я не буду. Ты прости меня, за то, что я на тебя тогда накричала.
– Прижавшись ко мне, прошептала она.
– Я сама не знаю, что на меня тогда нашло.

– Нет, это я виноват.
– Ответил я, и поцеловал её в лоб.
– Мне не надо было срываться.