Кровь Севера
Шрифт:
— Тебе, Коля, плевать на других! Твоя машина тебе и то дороже, чем я!
— Интересная формулировка, Мариш, — заметил я. — Можно подумать, мой круг общения — ты одна.
— Не цепляйся к словам! — Подружка сердилась и ей это шло: щеки разрумянились, глазки блестели, грудка соблазнительно вздымалась. — Я не глупее тебя!
Вероятно, это правда. Бакалавр-психолог, заместитель начальника отдела кадров серьезной фирмы, умна, решительна и при этом весьма недурна внешне. Даже то, что она всё время пыталась рулить, нам не очень мешало. Главное — не относиться к этим попыткам
И насчет машины она права. Моя «импреза» обошлась мне почти в два миллиона. Мариша — существенно дешевле.
— У тебя нет друзей! — заявила моя подружка. — Одни приятели! Тебе даже на родителей наплевать! Им нет дела до тебя, а тебе — до них!
— Почему ты так решила? — Я даже удивился.
— Мы с тобой полгода вместе, а ты ни разу с ними по телефону не говорил!
— Ты уверена?
— Во всяком случае — при мне!
— У них свои дела, у меня — свои, — я пожал плечами.
Да и зачем телефон, если есть скайп.
— Вот именно! У тебя есть ты и твои дела! И всё!
— А как насчет тебя?
— А меня у тебя — нет! — отрезала Мариша. И скрестила загорелые ножки. — Мною ты только пользуешься! Даже сейчас ты меня совсем не слушаешь. Только и думаешь, как бы меня трахнуть!
— А ты об этом не думаешь? — улыбнулся я.
Мариша смутилась и даже опустила глазки. Потому что я — угадал. Еще бы! За полгода я ее неплохо изучил.
— Всё! — воскликнула Мариша, вскакивая с диванчика и гордо вскидывая подбородок. Она приняла решение. — Я ухожу! Не звони мне больше! Найди себе какое-нибудь другое тело, чтобы его трахать! С меня хватит! С тобой холодно, Николай! Я ухожу, потому что не хочу стать таким же куском льда, как ты!
Всунула ножки в туфельки и бросилась к двери, пока я не успел возразить. Последнее слово — это важно.
Я не стал ее ловить на полпути. Хотя мог бы.
— Ключ оставь на тумбочке! — крикнул я вдогонку.
И она снова появилась в дверях. Как я и предполагал.
— Держи свой поганый ключ! — Будь у меня похуже реакция, схлопотал бы точно в переносицу.
Всё. Сбежала. Красива, умна, темпераментна. И последнее слово — за ней.
А я — такой холодный расчетливый мерзавец… Если забыть, с чего начался наш разговор. А начался он с того, что я предложил встретить Новый Год на горно-лыжном курорте в Чехии, а Мариша нацелилась на шоп-тур в Эмираты.
И всё-таки она меня задела. «С тобой — холодно!»
Наверное, со мной действительно было холодно. Элегантной и прагматичной Марише. И многим другим. Во многом она была права. Николая Григорьевича Переляка в первую очередь интересовал Николай Григорьевич Переляк. Не она первая мне об этом говорила.
— «Ты — волк-одиночка, — сказал мне в свое время любимый тренер по фехтованию. — Команда тебе не нужна».
А сколько раз моя собственная матушка обзывала меня самодовольным эгоистом? Да не счесть! И каждый раз, когда ее планы не совпадали с моими.
С отцом было проще. Ему от меня ничего было не нужно. Даже, когда я сам предлагал. Ему было вполне достаточно того, что я — есть.
Но до Мариши никто не говорил мне, что со мной — «холодно»…
И до этой французской девочки, которая сейчас мирно спала, уткнувшись носиком мне в шею, никто никогда не говорил, что со мной «тепло».
Ночь прошла относительно спокойно. Пару раз кто-то колотился в двери и орал всякую непотребщину, но я, не открывая, направлял горлопана к воронам и тот удалялся. И еще беспокоили вошки, обитавшие в мягком монашеском тюфяке.
Пришлось утром устраивать санобработку. Себе и Вихорьку заодно.
А в целом хорошо прогулялись. У меня серебра уже столько, что зараз не унести. А ведь поход только начался…
Глава седьмая
Норманский бунт, безжалостный и бездоходный
— К воронам тебя, Железнобокий! Я — свободный ярл и делаю, что пожелаю! Отдай мне мое, Рагнарссон!
Хрондю Красавчик. Рожа кирпичного цвета и такой же формы исполосована грубыми шрамами. Говорят: с белым медведем пообнимался. Происхождение — свей. Призвание — злодей. Профессия — разбойник. Точнее — «морской» ярл. Что, впрочем, одно и то же.
Мы снова вместе с Бьёрном Рагнарссоном, нашим формальным предводителем. Идем вверх по Луаре. Еще та работенка: веслами против течения. А для разнообразия, раза три в день марш в водичку — драккар с мели стаскивать. Хорошо хоть водичка теплая — лето. Но время — теряем. А ведь мы спешим. Хочется нам поспеть к стенам Нанта внезапно. Так что идем быстро, старательно «зачищая» свидетелей. Не всех, понятное дело, однако вряд ли местные холопы, укрывшиеся в речных зарослях, побегут докладывать о нас начальству. Отсидятся в кустиках, возблагодарят Господа за то, что — миновало, и вернутся к повседневной работе. Что нищему средневековому крестьянину до хозяина-феодала? Видит он его редко… Да и сроду бы не видел, потому что когда баронская охота промчится по его полю, радости в этом маловато. А еще меньше — когда осенью «сборщики налогов» заявятся. Так что не побежит крестьянин к феодалу — предупреждать. А прирежут проклятые язычники барона-графа — и вовсе праздник. Лишь бы до его, крестьянской, лачуги не добрались!
Но кроме крестьянского нищего сословия есть и другие. Побогаче. Этим есть, что терять. Потому они сразу дадут деру — под защиту городских стен. И там — ворота на запор, кипяток на стены, катапульты — наизготовку. А стены у Нанта — ох крепкие!
Но вернемся к «морскому ярлу» Хрондю.
Прошлой ночью наша доблестная армия почивала после трудного дня. Под охраной бдительных стражей, коих в силу разномастности нашей, избирали по жребию. Парням Красавчика выпала третья стража. Но Хрондю обязанностями пренебрег. Примерно часика в два пополуночи его драккар снялся с якоря и отправился вверх по Луаре.
Не исключено, что к подобному выкидону Хрондю-ярла подвиг наш успех. Однако представьте себе удивление моих соратников, проснувшихся от звуков боя (по воде звук идет очень даже хорошо) и обнаруживших отсутствие охраны. А также умеренных масштабов драку как раз там, куда мы намеревались двигаться завтра.
Естественно, была дана команда: «подъем». Некоторое время наши разведчики обшаривали окрестности в поисках умельцев, бесшумно снявших часовых, и вражьей армии, намеренной атаковать нас, спящих.