Кровь Троянского коня
Шрифт:
– Ира, я благодарна тебе и тете Лиде тоже, – заявила Лайма. – Вы спасли меня, можно сказать.
– Ну что ты, – ответила Ирина, – Лайма, а ты уверена, что полетишь в Южную Америку? И так скоро…
– Да, – упрямо ответила та. – Я продам этот дом, я уже переговорила с потенциальными покупателями. Не могу оставаться здесь. Не могу и не хочу.
Они снова оказались одни в огромном особнячке. Кроме Варвары Кузьминичны, чья комната располагалась на первом этаже, в доме никого не было. Ирина чувствовала, что Лайма хочет что-то сказать ей. Так оно и было.
– Ира,
Они спустились на первый этаж. Лайма подошла к большому полотну, изображавшему военную баталию Наполеона и Кутузова, нажала на потайную кнопку – и картина бесшумно отъехала в сторону. Ирина изумленно всмотрелась в стенной проем. Она и не знала, что в доме Мироновых имеются тайные помещения. Это же не шотландский замок, а современное строение, возведенное всего несколько лет назад.
– Вижу, ты удивлена, – сказала Лайма, проходя первой в проем. Она на что-то нажала, вспыхнул яркий свет. Они находились перед металлической дверью с электронным замком.
– Это вход в нашу сокровищницу, мы с Володей шутили, что у нас имеется своя пещера Али-Бабы. Там, в подвальном бункере, хранится наша коллекция.
– Но разве ваша коллекция не располагается на третьем и четвертом этаже особняка? – спросила Ирина. – Там же у вас оборудован мини-музей.
– Это так, – подтвердила Лайма, – однако коллекция коллекции рознь. То, что хранится наверху, как, впрочем, и в галерее, так – не особо ценные побрякушки. А истинные раритеты находятся в подвале, туда доступ открыт только избранным. И я хочу показать тебе все, потому что именно ты, Ира, после моего отъезда займешься продажей коллекции.
– Но почему? – попыталась возразить Татищева. – Лайма, вы же с таким трудом собирали коллекцию, она была вашей жизнью…
– А превратилась в Володину смерть, – сказала Лайма. Она произвела манипуляции с замком, сначала вставила в прорезь небольшую пластиковую карточку, затем набрала длинную вереницу чисел. Картина, скрывавшая вход в подвальное помещение, медленно встала на место. Они находились в застенке.
– Механизм так устроен, что дверь может быть разблокирована только в том случае, если картина скрывает дверной проем, – пояснила Лайма. Раздался звук зуммера, затем над дверью вспыхнула крошечная зеленая лампочка.
– Мы можем идти, – сказала Лайма. Она легко открыла огромную, казавшуюся неподъемной металлическую дверь. Ирина увидела крутую лестницу, ведущую вниз.
– Осторожнее, смотри не упади, – предостерегла Лайма, спускаясь по лестнице.
Ирина на самом деле едва не упала, ступеньки были узкие и неудобные.
– Володя специально заказал такую лестницу, говорил, что если грабители задумают взять штурмом наш подвал, то сломают себе шею. Ну вот, мы и у цели.
Оказавшись в самом низу, Ирина с любопытством обернулась. Надо же, это походит на банковское хранилище. Стены и пол обиты тусклыми металлическими листами. И всюду сокровища!
Здесь в отличие от музея наверху не было стеклянных витрин. Экспонаты располагались на небольших тумбочках, застеленных разноцветным бархатом. Ирину привлекли золотые украшения. Их так много, и все выглядят такими древними! А кроме них, каменные таблички, рукописи на папирусе и коже…
– Я уверена, что очень многие полжизни отдали бы ради того, чтобы проникнуть сюда, – сказала Лайма. – Это я привила Володе интерес к доколумбовой Америке. Мы вкладывали средства во все это…
Музей состоял из нескольких смежных помещений. Ирина совершенно не разбиралась в подобных вещах, но тем не менее была уверена: в подвале особняка Мироновых находятся подлинные сокровища.
– Лайма, – задала она вопрос, – а каким образом вы приобретали все это? На аукционах?
– Кое-что, Ира, – ответила Лайма. – Едва ли десять процентов. Все остальное по частным каналам. Ты знаешь, что это такое?
Ирина отрицательно мотнула головой. Лайма усмехнулась:
– Надо же, а еще пишешь детективы. Коллекционеры, в особенности те, что специализируются на древностях, готовы душу продать, чтобы заполучить раритетный экспонат. Вывозить артефакты из Египта или, к примеру, из стран Южной Америки запрещено, за это можно попасть в тюрьму, причем иногда даже до конца жизни. Но на что не пойдешь ради этих прелестных штучек!
– Ты хочешь сказать… – произнесла с запинкой Ирина.
Лайма перебила ее:
– Тебе не верится, что мы покупали заведомо краденые вещи? Боже мой, да многие коллекционеры организовывают кражи из музеев или частных коллекций, если не в состоянии получить заветный экспонат за деньги. Мне удалось кое-что вывезти во время раскопок на территории столицы дольмеков. Было сложно, но вещи того стоили!
Ирина вздохнула. Плохо, оказывается, знала она свою кузину и ее мужа. Похоже, Лайма на самом деле бредила дольмеками, раз решилась на преступление, чтобы завладеть их сокровищами.
Лайма провела ее в последний зал, в отличие от других небольшой. В нем стояла стеклянная витрина, выполненная в виде ограненной пирамиды. Ирина присмотрелась. Надо же, Мироновы, как и в московской галерее, на открытии которой она была совсем недавно, оснастили и свой домашний музей голограммой однорукой дольмекской богини. Из-под стекла на Ирину смотрела все та же зубастая и чрезвычайно неприятная особа, покровительница чар Луны, с труднопроизносимым именем.
– Вот она, мамаша Мелькоатлан, – сказала Лайма, подходя к витрине. – Это из-за нее погиб Володя, я уверена!
– Что ты говоришь? – удивленно произнесла Ирина. – Как голограмма могла причинить вред Владимиру? Я не понимаю…
– Это не голограмма, – сказала Лайма. – Это настоящая Мелькоатлан. Сделанная из розового кварца и лазурита.
– Ты сделала копию? – непонимающе спросила Ирина. – Но зачем?
Лайма тряхнула головой:
– Ирочка, копии выставлены в галерее и в музее наверху, здесь находятся исключительно подлинники. Статуэтка Мелькоатлан самая что ни на есть подлинная, изготовленная дольмекскими мастерами примерно за тысячу пятьсот лет до Рождества Христова.